Вокруг него группируется немало деятельных помощников. Здесь его друзья — переплетчики Делакур, Буэ, работницы Дюваль и Лемель, его младший брат Луи, гравер Бурдон, тот самый, который сделал надпись на часах, подаренных Варлену рабочими еще в 1864 году. Теперь они заняты осуществлением новой идеи Варлена. На кооперативной основе организуется сеть дешевых столовых для рабочих под названием «Мармит» («Котел»). Удалось открыть пять таких столовых в разных местах Парижа. За несколько лет число членов этого кооператива достигло восьми тысяч. Варлен считал, что они нужны не только для облегчения материального положения тружеников. Столовые превращаются в клубы, где беседуют, спорят, где люди осознают обшность своих целей, где рабочие развиваются духовно. Находились скептики, которые презрительно относились к кооперативной деятельности Варлена. Витая в облаках революционных фраз, они говорили, что все равно в условиях буржуазного общества рабочие добьются с помощью кооперативов лишь незначительного облегчения своей участи…
— Верно, — отвечал Варлен, — но когда после напряженных усилий рабочие достигнут лишь ничтожных результатов, тогда они смогут окончательно понять, что освобождения можно добиться только путем преобразования самих основ общества. А убедившись в этом, они станут революционерами!
Тем, кто видел кипучую деятельность Варлена, создававшего различные рабочие общества, корпорации и кооперативы, нередко казалось, что это чисто прудонистская линия, основанная на ограниченной идее взаимной помощи и взаимной выгоды, на «мютюэлизме», что он видит в пит чуть ли не единственное средство насаждения социализма. Да и сам Варлен, стремясь пробудить энтузиазм рабочих, нередко превозносил значение кооперативной деятельности. Но в конечном счете Варлен считал создаваемые им рабочие организации лишь орудием воспитания и организации рабочих, одной из форм подготовки их к социалистическому революционному преобразованию.
«Общества рабочих в любой форме имеют сейчас огромное значение благодаря тому, — писал сам Варлен, — что они приучают людей ж-общественной жизни, подготавливая их к более всеобъемлющей будущей социальной организации. В этих обществах рабочие привыкают не только слушать и понимать, но и учатся самостоятельно заниматься собственными делами, организовываться. Они начинают осознавать свои материальные и духовные интересы исключительно с коллективной точки зрения, ибо их индивидуальный, непосредственный, личный интерес с этого момента сливается с интересами коллектива».
Варлена трудно упрекнуть в догматической приверженности к какой-либо одной форме деятельности. Кооперативные дела, конечно, отнимали у него немало времени. Но если и не по времени, то по значению несравненно более важной и сложной для него становится деятельность в Интернационале. Ему все труднее сотрудничать с То-леном, Фрибуром и другими прудонистами, возглавлявшими французскую секцию. Они упорно защищали самые нелепые догмы Прудона… В один из первых сентябрьских дней 1866 года Варлен присутствует вместе с другими французскими делегатами на заседании I конгресса Интернационала в Женеве. Здесь, в просторном зале одной из столичных пивных, рабочие разных стран встретились, чтобы совместно выработать способы улучшения своей участи. После шумного конфликта с французскими бланкистами начались серьезные дебаты. Вот зачитывается записка, подготовленная Толеном от имени французской делегации, излагающая позицию французских рабочих по важнейшим социальным вопросам. Варлен слышит уже хорошо знакомые ему слова и мысли.
— …Труд велик и благороден… он источник всех богатств… Стачки вредны. Вместо того чтобы устраивать стачки, гораздо лучше установить принцип равного обмена… Бесплатное и обязательное образование не заслуживает поддержки. Государство повсюду вносит однообразие, неподвижность; истинное образование, развивающее личность, — это образование в семье… Тем самым решается вопрос о женском труде; у женщины слишком много дел у себя дома, чтобы идти работать еще в мастерскую…
Варлен с грустью слушает все эти уже хорошо известные ему вещи, столь далекие от реальной жизни. Выступать против стачек? Ведь это значит вырвать из рук рабочего класса эффективное оружие в борьбе за улучшение своего положения! Да и все остальное в том же духе.
Затем французскую записку переводят на английский и французский. Следуют выступления, которые тоже дважды переводят. У Варлена есть время, чтобы подготовиться к тому, что он уже решил сделать: выступить против важных положений французской записки! Неприятно обнаруживать перед иностранными товарищами раскол в национальной делегации. И казалось, именно Варлен, этот столь скромный и застенчивый человек, менее кого-либо другого способен сделать это и открыто отмежеваться от признанных рабочих руководителей, которых даже считают основателями Интернационала. Но он поступает именно так, заранее зная, что из 15 французских делегатов его поддерживает только его друг гравер Бурдон.
— Мы сожалеем, что нам приходится выражать наше несогласие с большинством нашего бюро по важному и серьезному вопросу народного образования. Конечно, мы за то, чтобы отец контролировал обучение своих детей. Но если даже изнурительная работа и оставит ему какое-то время для одного ребенка, то где же он возьмет его для других?.. А какова будет судьба детей, отцы которых сами не хотят ими заниматься? Нет, в это дело должно вмешаться общество…
Столь же решительно Варлен выступает и против предложения прудонистов лишить женщину права на труд. И по другим вопросам, таким, как стачки, профсоюзы, допуск в Интернационал трудящейся интеллигенции и т. п., Варлен еще раньше выражал свою самостоятельную точку зрения, которая часто бывала близка к смыслу решений, принятых в конце концов конгрессом. Женевский конгресс был первой важной победой марксистских принципов над различными мелкобуржуазными социалистами, особенно прудонистами. Варлен приветствовал такой исход конгресса. После пяти дней его работы швейцарские социалисты устроили для делегатов небольшой праздник. Варлен с удовольствием слушал пение рабочего хора, участвовал в прогулке по берегам славящегося своей красотой Женевского озера. Он говорил Бурдону:
— Наконец-то вместо остроумных, но пустых теорий нам указали практическую цель! Хватит морочить головы рабочим научными и громкими фразами. Сейчас рабочие хотят не слов, а действий!
III
Решения конгресса, конечно, пришлись не по вкусу прудонистам. По-прежнему еще далеко до простого взаимопонимания между большинством французских социалистов и Генеральным советом Интернационала. Правда, осенью 1866 года Маркс в беседах с друзьями, в письмах не раз замечал, что французы начинают делать кое-что настоящее. Это был отклик на деятельность Варлена. Но французские прудонисты по-прежнему раздражают Маркса своей неспособностью или нежеланием воспринять научную и революционную теорию и тактику. Лишь Варлен, поддерживаемый несколькими друзьями, практически шел к этому. Но и для него оставалось еще много неясного. Ведь в Женеве далеко не все вопросы и точки зрения были хотя бы изложены; конкретных и точных решений явно не хватало, люди по-разному понимали и применяли лозунги и принципы, казалось бы, единые для всех. В ту далекую эпоху формы общения между членами Интернационала из разных стран еще крайне несовершенны. Им приходилось довольствоваться случайной, запоздалой или искаженной информацией о взглядах друг друга. Как в таких условиях обеспечить единство воли и действий разных отрядов Интернационала? Многие французские социалисты часто испытывали растерянность, замешательство, разочарование, у них опускались руки, и они пассивно плелись за событиями. Но не таков был Эжен Варлен. Он воплощал в себе активность, энергию, упорство и — что тоже немаловажно — терпение. Поэтому понятно стремление многих парижских рабочих — активистов Интернационала видеть Варлена своим руководителем. Разговоры об этом начались сразу после конгресса в Женеве. В самом деле, кто лучше Варлена мог представлять французский социализм в Интернационале? Ведь его политика оказалась столь близкой к линии Генерального совета. А кто лучше его мог обеспечить связь парижского руководства с рабочими корпорациями? И вот в начале 1867 года Варлен возглавляет бюро, а Толен и Фрибур становятся его заместителями. Вряд ли это могло понравиться им, особенно Толену с его тщеславием и претенциозностью. Нелегким было положение Варлена. Тем более что обстановка требовала от бюро активных политических действий. А ведь прудонисты их не признавали, даже считали опасными и вредными.