А Интернационал? Какова его роль в этом бурном народном движении? В разгар демонстраций на июльской колонне появился лозунг: «Да здравствует всемирная социальная республика!» Его повторяли тысячи уст. И все же Интернационал здесь был ни при чем. Более того, его федеральный совет решил не участвовать в демонстрации. Как же случилось, что организация, которая в наибольшей степени воплощала чаяния французского рабочего класса, оказалась в стороне? И что делает Эжен Варлен, наиболее проницательный из всех французских деятелей Интернационала?
А происходило вот что. В середине февраля Варлену при содействии еще нескольких активистов удалось покончить с расколом парижских секций Интернационала. Федеральный совет вновь стал единым и продолжал свои заседания в том же зале на площади Кордери. По-прежнему много говорили и спорили о восстановлении и усилении влияния Интернационала, о необходимости иметь свою газету. Крупную роль играет теперь Лео Франкель, 27-летний сын венгерского врача, рабочий-ювелир. Раньше он жил в Германии. Там он начал читать произведения Маркса и его последователей и стал социалистом. Затем Франкель переезжает во Францию, присоединяется к Интернационалу и быстро приобретает авторитет и влияние. Больше, чем кто-либо другой во французской организации Интернационала, он был знаком с идеями научного коммунизма. В ту пору Франкель усиленно помогал Варлену в укреплении Интернационала. Но удивительно, что Франкель часто выступает заодно с теми, кто еще сохранил традиционное прудонистское пренебрежение к политике! Так было и на заседании федерального совета Интернационала 22 февраля. Решался вопрос об отношении к демонстрации, к которой с энтузиазмом стремился весь трудовой Париж. Прудонист Комбо заявил, что демонстрация несвоевременна, что Интернационалу не следует связываться с ней. Член совета Ролле также предостерегал от участия в демонстрации, поскольку она может вызвать репрессии властей. Слово взял и Франкель.
— Хотя я лично, — заявил он, — очень симпатизирую демонстрации, я не считаю ее необходимой в нынешних обстоятельствах. Мы должны безотлагательно заняться научными и организационными вопросами, углубленно изучать специальные вопросы — жилищный и массовой безработицы. Секции должны принять участие в этой работе и вести ее быстро. Необходимо согласовать все наши выводы и предложения и кратко изложить их в наказе, который мы передадим Малону и Толену, заседающим в Национальном собрании, с тем чтобы они ознакомили его с волей рабочих. Поэтому я предлагаю прекратить обсуждение вопроса о демонстрации.
И это говорилось в то время, когда революция уже, собственно, начиналась! Заниматься только «научными вопросами», когда вот-вот заговорят пушки? А надежды на то, что монархическое Национальное собрание, заседавшее в Бордо, займется социальными проблемами рабочего класса? Такая смесь наивных иллюзий и политической слепоты — редкое явление… Французская организация Интернационала оказалась ниже тех требований, которые предъявляла ей жизнь. Поддержав Франкеля, она сама устранилась от массового революционного движения. Но тем более ясно предстают перед нами сто лет спустя после Коммуны политическая прозорливость и революционная интуиция Эжена Варлена!
VI
Нелепое решение отказаться от участия в демонстрации парижского пролетариата могло обескуражить кого угодно, но не Варлена. Все его действия в эти революционные дни явились последовательным продолжением той линии, которую он терпеливо и настойчиво проводил уже давно. Еще в сентябре прошлого года, сразу после возвращения во Францию, Варлен понял бессилие Интернационала, его изолированность от массовых организаций, стоявших в центре событий. Еще тогда он попытался оживить его и начал активно действовать в комитете 20 округов. Но этот комитет не обладал властью и был, как говорили тогда, лишь центром впечатлений, а не руководства. Конечно, Варлен сразу понял, какой огромной силой является Национальная гвардия. Ведь это же вооруженный народ! Но, пробыв некоторое время командиром одного из ее батальонов, Варлен убедился, что гвардия еще далека от революционных стремлений, что она еще не разуверилась в правительстве «национальной обороны». Потребовалось полгода осады, голода и, наконец, капитуляция перед врагом, чтобы Национальная гвардия осознала, что только она может спасти республику и родину и что главный враг — собственные правители. И вот теперь это сознание стало реальным фактом огромной важности, который определял положение в столице, где уже фактически не было больше правительства. Правда, Национальная гвардия еще не имела собственного руководящего центра. Но теперь и этот недостаток устранялся. Во время выборов в Национальное собрание начинает зарождаться такой центр. После собрания в танцевальном зале Тиволи-Воксхолл 15 февраля образовалась комиссия для разработки устава Национальной гвардии. Проект устава обсуждался 24 февраля на новом собрании представителей батальонов в том же помещении. Теперь здесь активно участвует Варлен, который еще раньше установил связи со многими авторитетными среди гвардейцев людьми. Устав, превращавший Национальную гвардию в независимую от правительства силу, собрание предварительно одобрило. Затем Варлен взял слово и внес предложение, которое было горячо поддержано: «Национальная гвардия признает только выбранных ею командиров». Участники собрания сразу же отправились к площади Бастилии. Это и было началом всенародной демонстрации. Она продолжалась 25 февраля и приобрела особенно большой размах 26-го. Шествия этих дней оказались смотром боевых революционных сил. Варлен был одним из их вдохновителей.
Но ведь федеральный совет Интернационала отказался поддержать демонстрацию. Быть может, Варлен порывал тем самым с Интернационалом, поскольку он пока один оказался среди вождей революционных масс? Ни в коем случае! Федеральный совет дал право членам Интернационала участвовать в демонстрации, но только от своего имени. Все действия Варлена направлены к одной цели — объединить Интернационал с Национальной гвардией, преодолеть прудонистские и сектантские настроения своих товарищей и придать народному революционному движению социалистический характер. На днях должен быть избран Центральный комитет Национальной гвардии, и социалисты обязаны в него войти! Варлен остро ощущал дуновение революционной бури и почувствовал, что после грандиозных трехдневных манифестаций члены федерального совета уже не смогут и дальше оставаться в стороне от революции, уступая руководящую роль мелкобуржуазным демократам, у которых нет ясной социалистической цели.
1 марта на заседании федерального совета Варлен с необычайной для него категоричностью и твердостью потребовал, чтобы Интернационал перестал пассивно топтаться на месте и послал бы своих представителей в Центральный комитет Национальной гвардии. Заседание оказалось долгим и трудным. Предложение Варлена натолкнулось на сопротивление. Возражали не только ярые прудонисты, в чем не было ничего удивительного, поскольку учение Прудона воплощало страх перед революцией. Против требования Варлена выступил и Франкель, который все никак не мог отделаться от крайне узкого понимания классовой пролетарской политики. Для него такая политика означала, в сущности, изоляцию рабочего класса от других революционных сил. Национальную гвардию, состоявшую в основном из рабочих, он непонятно почему считал буржуазной!