Дорнер и Аполлос стояли на страже возле пролома и наблюдали за суетой, направив болтеры в землю. Герард сидел на потрёпанном ящике из-под боеприпасов, одна нога была приподнята — Аколон перевязывал рану. Капеллан Матиас тихо переговаривался с технодесантниками недалеко от парящего Ковчега. Все повернулись, когда вошёл Рейнхарт.
— Кастелян? — Матиас выступил вперёд.
Марий по очереди посмотрел на каждого Храмовника.
— Буду краток, братья. Здесь находится опорный пункт хаоса. Вечный враг оккупировал Монжизар. Как минимум два полка — СПО и гвардия. Через три часа они попытаются открыть варп-врата в главной часовне крепости, и планета погибнет в последующем апокалипсисе.
Лицо Матиаса стало мрачным.
— Значит, мы не можем терять ни секунды. Энергетические батареи щита продержаться самое большее два часа.
— Капеллан, мне хорошо известно о ёмкости батарей, — ответил Марий. Затем кастелян прошёл мимо Влэйна, встал рядом с Ковчегом и протянул руки сквозь потрескивающее поле. — Как много надежд связано с тем, что покоится внутри. Войска Инквизиции в отчаянии. Они осаждают крепость уже больше недели, но ничуть не приблизились к тому, чтобы сломать ворота.
Матиас вслед за Рейнхартом подошёл к саркофагу.
— Кастелян, боюсь, что не понимаю, какое отношение их ситуация имеет к нашей миссии.
— Она связана с нашим заданием, капеллан, потому что я пообещал им помощь…
— Ради Терры, — воскликнул Матиас.
— Что ты им пообещал? Я против! — прорычал капеллан так, что напряглись мускулы.
— Будь это при любых иных обстоятельствах, я бы согласился, — обратился Влэйн к остальным Храмовникам.
— Все мы согласились бы, но сейчас помогать Инквизиции — об этом не может быть и речи. Нас связывает клятва и чёткий приказ. Судьба планеты и даже наши жизни второстепенны.
Рейнхарт почувствовал, как за спиной пошевелился Аколон.
— Кастелян, ты знаешь — мы последуем за тобой куда угодно, но капеллан Матиас прав. Стигия-XII ещё не пала. Мы можем вернуться, как только выполним задание.
Марий взглянул на апотекария:
— У вас двоих всё?
Поражённый сталью в тоне командира, Аколон отступил назад. Дорнер и Аполлос обеспокоенно переглянулись.
— Да, я обещал помочь им, — повторил Марий. — Но впервые в жизни я нарушу слово. Мы должны притворяться, что действуем заодно. Полагаю, что наши друзья из Инквизиции не станут помогать нам; и боюсь, независимо от того, что нас ждёт, мы не справимся одни. Ты и Матиас правы, Аколон. Наша миссия важнее, и я выполню её любой ценой — даже если придётся отвернуться от союзников. — Рейнхарт оглянулся на Ковчег. — И когда это время придёт, пусть Император простит нас.
На откосе завывал ветер, шлифуя скалу снегом и льдом. Из-за непогоды небольшая группа Храмовников Рейнхарта и отделение целестинок старшей сестры почти час поднимались по крутой скале, обходя Монжизар с фланга. Потерять целый час они могли себе позволить с трудом. Наконец впереди появились чёрные бастионы крепости.
Вырезанные в скале, покрытые бронированными плитами из проржавевшего металла неприступные стены уже больше недели молча взирали на резню в долине. Однако теперь поле боя окутывала тревожная тишина. Выполняя приказы кастеляна, капитан-ветеран Влорн и его подчинённые отступили — все до последнего потребуются при подготовке массированного артиллерийского обстрела. В ответ замолчали и орудия культистов.
Рейнхарт прищурился от ветра и дважды проверил данные на встроенном в наруч кодифере: по экрану бежали помехи. Кастелян удивился, что устройство вообще работало в подобных условиях. На подсвеченной схеме Монжизара, которую все Храмовники получили перед высадкой на планету, было видно, где располагался запасной вход. По секретному туннелю отряд сможет попасть на нижние уровни крепости, что, как они надеялись, позволит добраться до цели с минимумом контактов. Отсутствие информации о секретном проходе на их картах привело в смятение дознавателя Савала, Влорна и старшую сестру. Рейнхарт посчитал это хорошим предзнаменованием: если даже Инквизиции было ничего не известно о туннеле, то, возможно, враги также прибывают в неведении.
С обеих сторон от него бронированные фигуры боевых братьев и двенадцать целестинок отделения Елены держались как можно ближе к крутым стенам горной тропы. Дознаватель находился рядом с Марием, он был одет в плотно застёгнутый кожаный плащ, изо рта вырывались облачка замерзающего на ветру дыхания. Кастелян нахмурился: в темноте бледная кожа Эдвина всё равно что маяк. К счастью, скалистый выступ защищал от зорких глаз часовых Вечного врага, которые патрулировали на высотах выше.