Усыпальница ждала рыцарей в самом сердце глубочайших катакомб Монжизара. Дорога от лифта прошла без происшествий, на ауспике не было никаких признаков врага, но все понимали, что это ненадолго. Следуя загруженному в персональные кодиферы плану, Храмовники оказались перед возникшими из темноты медными дверьми усыпальницы, на которых отражался свет поисковых фонарей доспехов. Гигантские створки выглядели впечатляюще — каждая пять метров в высоту и почти столько же в ширину, на медной поверхности был изображён Дорн: примарх крушил силы Хаоса в воротах Императорского Дворца.
Аколон и Дорнер встали по обе стороны от входа, технодесантники приступили к изучению двери, но Матиас отозвал их назад. Влэйн достал из-под брони ожерелье из адамантия — отполированный обсидиановый амулет в окружении бусин.
— Верховный маршал Людольд даровал мне перед отъездом розариус, — благоговейно произнёс капеллан и опустился на колени. — Он принадлежал реклюзиарху Гидеону Амесарису, который служил верховному маршалу Герфхарту. Именно он спроектировал эти врата почти четыре тысячи лет назад.
Матиас почтительно вложил священный розариус в украшенное углубление в дверях, затем повернул амулет. Последовала серия щёлкающих звуков, и с шипением и грохотом створки разошлись.
По всему периметру круглой усыпальницы стояли мрачные статуи Храмовников, держа в руках железные фонари. Освещение включилось сразу, как открылись двери. Янтарный свет заполнил помещение и стало видно, что под слоем пыли секции стен покрыты резными барельефами, изображавшими сцены забытых сражений.
В центре стоял громадный, покрытый паутиной корпус почтенного дредноута. Грудная пластина была открыта, показывая тёмную полость внутри.
— Мы должны действовать быстро, — произнёс капеллан и поднялся на ноги.
Храмовники внесли Ковчег и поставили прямо на низкий алтарь у подножия колоссальной военной машины. В воздухе витал запах священных масел и мазей. Герард и Дорнер отошли к входу в усыпальницу и встали на страже, в то время как Цереб и Ферн заняли позиции по бокам саркофага.
Технодесантники начали песнопение, один за другим настраивая шкальные механизмы с руническими обозначениями, расположенные рядами на стенках Ковчега. Фрагмент за фрагментом бронированные пластины складывались, открывая золотой саркофаг, чья поверхность засверкала в янтарном освещении.
Герард вновь предупредил остальных.
— Они приближаются, — произнёс Храмовник. — И их больше, чем я могу сосчитать.
— Задержите их, — ответил Матиас. — Любой ценой. Нам нужны считанные минуты.
Герард и Дорнер достали и активировали цепные мечи как раз в тот момент, когда из тьмы донеслись вопли сектантов. Аколон встал между Ковчегом и входом и поднял наизготовку болтер.
— Поспеши, капеллан.
Рейнхарт и Аполлос догнали боевых сестёр и Савала в длинной галерее, которая вела в часовню Монжизара. Отряд выстроился неровной линией по всей ширине зала. Шаг за шагом силы дознавателя наступали на охваченную неистовством толпу, всё пространство перед ними бурлило от вспышек лазерных разрядов, болтов и перемежалось брызгами ревущего пламени. Воздух заполнила вонь крови и прометия.
— Трон, — прошептал терминатор.
— Атакуем, Аполлос. За меч Дорна, — поднял клинок Рейнхарт.
— За меч Дорна, кастелян, — взглянул на командира молодой рыцарь.
Вместе они ворвались в центр строя боевых сестёр. Елена увидела их первая и мрачно улыбнулась.
— Храмовники с нами, — крикнула она.
Радостные возгласы сестёр перекрыли шум битвы.
Сформировав клин, во главе которого стояли Марий и Аполлос, отряд бросился врукопашную на толпу орущих культистов. Бешенство орды еретиков было воистину самоубийственным, они любой ценой стремились остановить продвижение верных Императору к часовне. Считанные секунды спустя кровь еретиков уже стекала с брони кастеляна, клинок мелькал и кружился, убивая, а болт-пистолет ревел гимн смерти. Во время резни Рейнхарт видел Аполлоса: терминатор каждым ударом громового молота прорубал огромные бреши в рядах предателей. Савал двигался за ним подобно тени, в движениях дознавателя была почти хирургическая точность, и каждый выстрел из его лазерного пистолета одного за другим повергал обезумевших еретиков.
Они уже приближались к своей цели — высоким бронзовым дверям часовни.
Рейнхарт поднырнул под удар завывающей цепной секиры и снёс голову её владельцу в фонтане крови. Затем кастелян перепрыгнул через упавшего культиста и увидел, как одна из сестёр остановилась от удара потрескивающей силовой булавы. Затем выстрелами ей оторвало сначала руку, а потом и левую ногу ниже колена. Умирая, сороритас провела огнемётом широкую дугу, и поток белого пламени испепелил всех предателей впереди. К ногам Аполлоса рухнул сектант, и бронированный сапог терминатора сокрушил грудную клетку еретика.