— Возможно.
Круш всё ещё не понимала, что этот мужчина-людоящер задумал, а тем временем он спросил её с подозрительностью в голосе:
— Тогда, как думаете, что случится, если пять племён одновременно решат искать убежище?
— Это означает!..
Круш замолчала, поняв истинный смысл слов Зарюса.
Хоть озеро и было довольно обширно, если племя выберет определенное место, которое послужит им убежищем, то это же место также могут выбрать и другие племена. Поэтому переезд на новое место может спровоцировать ещё одну войну за выживание, ведь если они поселятся рядом, то им не хватит еды, и они будут вынуждены сражаться за пропитание. И кто знает, чем это всё закончится? Причём ещё не факт, что самым страшным результатом станет такая же война, как и в прошлом.
— Только не говорите мне… Что причина, по которой вы хотите драться, хотя шансы на победу малы, это…
— Всё верно. Объединившись с другими племенами, я учитываю то, насколько можно уменьшить количество голодных ртов.
— Да за что-то подобное!..
Вот почему он хотел сформировать союз. Так что даже если они проиграют сражение, то оставшихся в живых будет намного проще прокормить и избежать будущих войн.
В войне за выживание это будет крайностью, но наверняка понятно всем, что все, кто не являются боеспособными воинами, охотниками и друидами будут расходным материалом. Нет, в долгосрочной перспективе может даже было бы лучше, если бы остальные просто умерли.
Меньше ртов, значит меньше еды потребуется, чтобы выжить. В таком случае, даже сосуществование всех племён возможно.
Круш судорожно пыталась придумать причину, чтобы отвергнуть его идею.
— Но вы даже не знаете, насколько опасно будет новое место жительства, и всё равно вы хотите начать всё сначала лишь с горсткой выживших?
— Тогда я поставлю вопрос так. Скажем, мы легко выиграем битву за выживание, а что потом? Если наша рыба иссякнет, пять племён всё равно будут воевать с друг другом за еду?
— Но мы можем поймать больше рыбы!
— А если не сможем?
Она не могла ответить на леденящий шквал вопросов Зарюса.
Зарюс просто всегда действовал исходя из самых наихудших сценариев, которые только мог придумать. А у Круш всё держалось на её мыслях, в которых она выдавала желаемое за действительное. Если произойдёт что-то плохое, её выбор приведёт к катастрофе, в то время как Зарюс с этим справится.
И даже если их победят, а количество взрослых людоящеров уменьшится, то они погибнут в битве, пав доблестной смертью.
— Если ты откажешься, то мы будем вынуждены атаковать племя Красный глаз в первую очередь.
Тон, которым он это сказал, заставил Круш вздрогнуть.
Этим он объявил, что они не позволят племени Красный глаз бежать в новые земли невредимыми.
И это было верное и разумное решение.
Если племя с малым числом выживших, бежит в новые земли, а там окажется племя Красный глаз, в котором все живы и находятся в полной боевой готовности, единственное, что ждало бы беженцев — это смерть. Учитывая такую вероятность, упреждающий удар был лучшим решением. Это был очевидный выбор для того, кто отвечает за целое племя. И если бы она сама оказалась в таком положении, она приняла бы точно такое же решение.
— Даже если мы проиграем эту войну, я верю, что этот союз уменьшит вероятность кровопролития между нашими племенами на новом месте.
Круш не понимала, что он имеет в виду, и показала растерянное лицо. Зарюс же думал, что его истинные намерения предельно ясны.
— Этот союз положит начало товарищеским отношениям между племенами. И мы уже будем не просто разными племенами, а будем знать друг друга как союзников, которые сражались вместе.
Всё верно.
Круш хорошенько обдумала слова Зарюса.
Он утверждает, что племена, которые сражались и проливали кровь вместе, ещё не скоро начнут войну против друг друга, если пищи будет не хватать. Но её собственные мысли и опыт вынуждали усомниться в правдивости этого. Немного опустив лицо, только она собиралась глубоко задуматься, как Зарюс задал вопрос:
— Кстати, а как Красный глаз пережил такой период в прошлом?
Она почувствовала, как будто её кольнули иглой. И прежде чем она это поняла, Круш резко вскочила. И увидела удивление на лице Зарюса.
«Ах, он спросил потому, что ничего не знает.»
Хотя она и знала его совсем недолго, Круш силилась понять основы личности мужчины по имени Зарюс. Она интуитивно поняла, что этот вопрос был задан не с целью угрозы.
Круш сузила глаза и уставилась на Зарюса. Её взгляд был настолько острым, что казалось она вот-вот проделает в нём дырку. Не в состоянии понять причину такого взгляда, она увидела, что она заставила Зарюса чувствовать себя беспомощным. Но даже так, Круш уже не могла контролировать себя.
— И с чего я должна рассказывать это тебе?!
Выплюнув эти слова, её голос наполнился ненавистью. Такая резкая перемена в Круш заставила его сомневаться в том, что он разговаривал с тем же людоящером.
Но Зарюс не мог отступить. В её ответе может скрываться ценная информация, которая позволит всем выжить.
— Я хотел бы знать это. Благодаря силе друидов? Или был другой способ? В нём может крыться наше спасение…
Зарюс остановился и закрыл рот.
Если бы оно действительно содержало в себе спасение, то у Круш не было бы такого выражения боли на лице.
Как будто прочитав его мысли, Круш фыркнула, как будто пыталась высмеять всё, включая себя.
— Ты прав. Спасения нет.
Помолчав, она измученно улыбнулась и продолжила:
— У нас была внутренняя война, и мы совершили братоубийство, а потом съели мёртвых.
Зарюс не мог и рта раскрыть от шока, что охватил его. Убивать слабых, значит сократить количество ртов, и это не было табу. Но есть своих собратьев было мерзейшим преступлением, своего рода табу среди табу.
«Почему она мне рассказала о таком? Ведь это тайна, которую обычно уносят с собой в могилу. Почему она раскрыла эту тайну перед чужаком? Неужели она не даст мне уйти живым? Нет, это было не так, нынешняя атмосфера не располагала к этому.»
Круш сама не знала, почему рассказала это ему.
Она прекрасно понимала, сколько презрения направят в сторону их племени, если узнают об этом секрете. Так почему…
Её рот двигался плавно, как будто он был вовсе не её.
— В тот день, когда у других племён началась война, у нашего племени тоже была серьезная нехватка продовольствия и мы оказались в опасной ситуации. Но мы не участвовали в войне потому, что у нас было много друидов, но мало воинов. И наши друиды были способны создавать еду с помощью магии.
Рот Круш не собирался останавливаться, как будто им управляло другое сознание.
— Но еды, которую создавали друиды, также не хватало. И единственное, что нам оставалось, просто ждать голодной смерти. Потом, в один прекрасный день, наш вождь привёз еды. Ярко-красное мясо.
«Может, я хочу исповедаться ему… О моём грехе.»
Круш скрипнула зубами. Мужчина, сидящий перед ней, молча слушал. Даже если ему было противно, он этого не показывал и продолжал слушать.
Круш была благодарна за это.
— Все примерно знали, что это было за мясо. На тот момент, у нас были приняты строгие законы, и любой, кто нарушал их, изгонялся. И в тот раз, когда вождь вернулся с мясом, это случилось после того, как кого-то изгнали. И даже зная это, мы все закрывали на это глаза и ели, чтобы выжить. Но такое не могло длиться вечно. Обиды, которые копились долгое время, вдруг разом вырвались наружу, и это вылилось в мятеж.
Закрыв глаза, она вспомнила их вождя.
— Мы ели… Мы знали, но всё-таки ели. Это делает нас сообщниками и ещё… Оглядываясь назад, сейчас мне это кажется смешным.
Круш закончила свой рассказ и уставилась прямо в лицо Зарюса. Она посмотрела в его спокойные глаза и увидела, что в них не было и тени отвращения. Она была удивлена, почувствовав счастье, что зародилось где-то в уголке её сердца.
Почему же она чувствовала себя счастливой?