Мне как-то было всё равно, где сейчас Шон и, что он делает. Я даже сейчас не знаю почему мне вдруг стало всё по боку. Встав я осмотрел себя: пальцы были необычно длинные, ноги еле умещались вкоротких джинсах и уже начинали давить в области паха, кроссовки жали и было такое чувство, что стопы увеличились на пару размеров, куртка сдавливала грудь, из-за нее дышать стало тяжело. Наплевав на холод, я расстегнул ее и вобрал полную грудь воздуха. Потрогав свою грудь, я отметил, как мышцы набрали рельефность и выросли в размерах.
- ... - я точно что-то сказал Шону, когда повернулся к нему, но не помню, что. Помню только, что, меня переполняло, неизвестное доселе, желание убивать и кромсать.
- ... - он тоже мне что-то ответил, но я и это не помню. Но припоминаю, что Шон направил на меня своё недавнее ружье.
Выстрел.
Словно в замедленном режиме я наблюдал за снарядом, как он со взрывом вырывается из дула и снова летит в меня. Мой разум тогда впервые отключился, поддавшись инстинктам, я мощным прыжком преодолел несколько метров высоты и залез прямо на самую прочную ветку соседнего дерева.
- Медленно! - ухмыляясь, крикнул я.
- А-а-а! - направил ружье на меня охотник.
Мы играли в «Подстрели обезьянку» долго, пока мне не надоело, а из-за того, что патроны у него не кончались, это получилось довольно долго.
Прокричав что-то похожее на боевой клич, я прыгнул прямо на голову Шона. Не дожидаясь пока я сяду ему на голову, охотник упал и прокатился на животе подальше от меня.
- Не уйдешь! - безумным, незнакомым мне голосом прорычал я.
- Да пошел ты! - Шон извернулся и, лежа на животе, направил на меня оружие.
Защищаясь от выстрела, я инстинктивно подставил левую руку под залп. Внезапно почувствовалась резкая боль, рука онемела. Подняв голову, я увидел её, лежащую на земле с кровавым концом и выглядывающей костью на предплечий. То что осталось от моей левой руки не кровоточило, да оно болело, но смерть от потери крови мне точно не святила.
- А-а-а-а! - зарычал от боли я. - Тварь, ты мне руку отстрелил!
- Ха!
Вот теперь мне точно надоели игры, мои глаза налились кровью, оставшееся рука так сжалась, что ногти больно впились в кожу, сквозь стиснутые зубы вырывался протяжный рык.
Уворачиваясь от выстрелов, я подбежал ближе к Шону, выдернул корень, который удобно выглядывал изпод земли. Думаю, тогда его, корень, окутал свет. Я этого не знаю, но так должно быть, потому что после того как я выдернул его я стал рубить Шона че-то похожим на меч.
Могу только представить каким безумцем я тогда выглядел.
- Пощади-и-и! - захлебываясь от собственной крови молил охотник.
Остальные удары пришли уже в остывающее тело.
Тяжело дыша я продолжал безумно смеяться над телом своего врага.
Каким-то невообразимым образом почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, я метнулся в сторону и взмахнул окровавленным деревянным мечем. Однако меч просто развалился, я даже не почувствовал сопротивления, а он осыпался на землю сгнившей трухой. Мы вновь встретились с оленем лицом к морде. Его глаза горели от ярости, между рогов вспыхивало маленькое солнце, деревья вокруг задрожали. Как только я сделал шаг толстый корень оплел мои ноги полностью лишив их подвижности, а руку обвила непонятно откуда взявшаяся лиана.
Меня оплели полностью, так чтобы я не мог двинуться, и олень, наконец, остудил свой пыл и снова был спокоен.
- Успокойся. - к моему удивлению сказал он, не двигая губами. - Ты человек или зверь?
Трудно ответить, когда ты не можешь и слова сказать, только рычать.
- Зверь... - грустно склонил голову олень.
- Я... не... - как мог сказал я.
Это придало оленю уверенности во мне, он живо поднял голову и сказал:
- Я смотрю тебе в душу и вижу там тьму, она незаметная, еле видимая, но сидит в тебе основательно. Я хотел искоренить ее светом, однако ты слишком сильно поддался злости и отчаянию.
«Всё настолько плохо?» - хотел сказать я, но получился лишь набор несвязанного мычания.
- Нет. В тебе есть добро и свет, его намного больше чем тьмы. Твоя светлая сторона - теплая, притягивающая, заботливая и весёлая. Ты должен быть таким. Поэтому... я собираюсь усилить ее, чтобы она сдерживала тьму. Я... заложу в тебя частицу себя. - его голова соприкоснулась с моей. - А теперь усни... и переродись вновь.
Постепенно нарастающий мягкий свет его глаз расслаблял меня пока я не уснул. Я знаю, что мне тогда что-то приснилось... правда не помню, что. Но это было очень важно...
Проснулся на лестнице с болью в голове и ногах. Долго вглядываясь в каменную лестницу, я собирался с силами, дабы просто встать на ноги. После нескольких минут, опираясь наостаток кореня в руке, я встал на ноги и опять осмотрел себя.