Конец.
Рональд Ловский умер.
Пять фенфирийских солдат медленно и очень осторожно двигались по полю к Ди Рэйву. Они появились из затентованных машин. Симон видел их и терпеливо ждал приближения. Было очевидно, что это не все охранники недостроенного стадиона — ведь лазерных прицелов, наведенных на него, было больше десяти.
По мере схождения фенфирийцы все яснее источали угрозу. Они трясли головами, рычали и скалили хищные зубы. Шаг у них стал увереннее, шерсть на загривках встала дыбом.
Симон стал вспоминать, видел ли он в своей жизни что-то более отвратительное, чем эти пять фенфирийцев, или нет. Оказалось, видел. Это были семь фенфирийцев, рвавших зубами пленного много лет назад на Спейсаре. Тогда эта встреча кончилась тем, что через два часа сержант Ди Рэйв принес своему командиру семь фенфирийских скальпов. Его наградили. А что сейчас? Сейчас они возьмут его в плен. На Спейсаре фенфирийский плен считался хуже десяти смертей. И небезосновательно.
Ди Рэйв почувствовал страх. Он вдруг вспомнил того несчастного новобранца, в первом же бою угодившего в лапы врага. Семь «шакалов» ели его живьем, а он кричал. Кричал ужасно. Неописуемо. Ди Рэйв наблюдал это в бинокль, снабженный чувствительным звуковым сканером, позволявшим не только видеть, но и слышать на больших расстояниях. Он не мог помочь солдату. Просто не успел бы. Но он тогда решил наказать их. И наказал. Страшно. Жестоко.
Так что же будет сейчас?
Силы неравные. Этот страх он понимал. Но нельзя было показывать фенфирийцам свой страх. Они, сами существа весьма трусливые, хорошо ощущали чужой страх. И он, всегда изображавший презрение к страху и осуждавший трусов, сейчас по-настоящему боялся. Он страшился приближавшихся врагов, одновременно испытывая к ним жгучую ненависть и презрение. Но кто бы на его месте не устрашился? Это только в книгах и кино изображались бесстрашные герои. Противно было самому себе признаться, что ты таковым не являешься. Но Ди Рэйв нашел оправдание своему страху в том, что это реальность, а никакая не киносъемка. В жизни все испытывали страх, даже раса воронов, о которой говорили, что ей неизвестно это разрушительное чувство. Однако это было не совсем так, и Симон знал об этом. Все живое способно бояться. Инстинкт самосохранения есть естественный инструмент эволюции жизни, а страх был спутником тех, кто обладал разумом и умел выстраивать перспективу. В данном случае — весьма незавидную. И вороны, вопреки расхожему мнению, знали, что такое страх. Однако строение их психики позволяло им входить в контролируемый аффект при нагнетании страха. А это, в свою очередь, позволяло ненадолго полностью избавиться от боязни, и за этот период тот, кто проделывал над собой такое, становился в десяток раз сильнее себя самого в обычное время. Увеличивались как мышечная сила и сила воли, так и скорость реакции. Болевой порог подскакивал до невероятных высот. Ди Рэйв знал об этом, помня объемную статью по ксенопсихологии, которую когда-то читал. Значит, страх можно преобразовать в оружие…
Фенфирийцы подошли совсем близко. Они изрыгали проклятия и угрозы на своем языке, демонстрируя свои шакальи зубы. Страшно. Очень страшно. Симон накручивал свой страх. Уже затряслись ноги. Задрожали руки. Тело покрыл холодный пот. Ужасно страшно. Волосы на затылке зашевелились. Он нарочно снова и снова прокручивал в памяти расправу фенфирийцев над пленным… Страшно!!!
Солдаты обступили его. Один ткнул стволом лучевой винтовки в его плечо. Они стали издавать угрожающие рыки. Сомнений не было. Они убьют его. А зверски убивать они умели…
Страшно! Безумно страшно!!! Стра-а-ашно-о-о!!! Адски страшно!!! Страшно?
Все…
Тот, что ткнул человека оружием, на мгновение растерялся. Каким-то немыслимым образом винтовка очутилась у пленника. Доля секунды — и ствол, который человек вонзил ему в пасть, изрыгнул выстрел, снесший фенфирийцу половину черепа. Другой фенфириец упал от удара в живот. Чем и как ударил его незваный гость, он не понял. Причем человек сделал это одновременно с расправой над первым.
Весь страх Ди Рэйва как будто образовал вокруг него жуткую психосферу, нематериальная субстанция которой облепила фенфирийских солдат. Теперь боялись они. Им было ОЧЕНЬ страшно! А он сам?
Он неистовствовал. Если имелось красноречивое описание человека, в которого вселился бес, то именно оно подходило сейчас к киномагнату, как ни к кому другому. Он больше не делал выстрелов из неуклюжей фенфирийской винтовки. Он размахивал ею, словно секирой. Ударом приклада он начисто снес одному из врагов нижнюю челюсть. Трое оставшихся в живых были напуганы, но все же пытались как-то противостоять этому дьяволу. Но ничего у них не выходило. Скорость реакции у Ди Рэйва и в самом деле подскочила до фантастических величин. Еще несколько секунд, и все пять фенфирийцев лежали на траве. Из-за маскировочного навеса раздалась стрельба. Затрассировали выстрелы лучевого оружия.
Киномагнат отпрыгнул, спрятавшись за лафет орудия. Он сел на грунт, схватившись за голову, тяжело дыша и приговаривая:
— Господи… Ну ничего себе… — Он был потрясен, представляя содеянное со стороны.
Тут вмешался Рауль, который все это время прятался внутри флайера. Теперь, когда остальные фенфирийцы, бывшие прежде в засаде, с перепугу открыли огонь и тем самым себя обнаружили, он принялся выбивать их огневые точки одну за другой, посылая туда реактивные гранаты объемного взрыва.
Над полем наконец воцарилась тишина.
— Ты живой? Симон! — крикнул Рауль, выходя из летной машины.
— Да я понятия не имею.
Ошарашенный Ди Рэйв поднялся на ноги и стал себя осматривать. На нем была кровь, но не его. Даже не человеческая. Красная, но с зеленоватым оттенком. Кровь фенфирийцев. Он склонился над своими жертвами, держа наготове трофейное оружие.
— Ну, я тебе скажу, это было что-то! — воскликнул Карлос. — Где ты этому научился?
— Черт, надо худеть. Раньше бы у меня это получилось лучше, — недовольно пробормотал киномагнат.
— Да куда лучше? Пятерых фенфирийцев уложил одним махом!
— Трое еще живы. Оглушены только. Добей их.
— Что? — Рауль переменился в лице.
— Я говорю, добей шакалов. А я пушками пока займусь.
— Ты что? Я не могу! — Тот удивленно смотрел на Симона.
— Что значит — не можешь? У тебя боеприпасы кончились или аккумулятор сел? — Ди Рэйв нахмурился еще больше.
— Я в безоружных, тем более раненых, не стреляю! Тычет?
— А эти шакалы знаешь, что делают с безоружными? И особенно с ранеными?
— Да мне по фигу! Я не шакал! Сам добивай, если хочешь!
— Ну ладно… — Симон пнул ближайшего к себе. — С тебя начнем, тварь?
Неподвижно лежавший фенфириец зашевелился.
— Нифа! Нифа! — простонал он. — Не!
Ди Рэйв взорвался яростью и жестокостью:
— Что ты скулишь, мразь! Страшно?! Да?! Ты же такой смелый был пять минут назад, урод!
— Ты что делаешь? — закричал Рауль. — Прекрати! Остановись! — Карлос схватил Симона за одежду и с трудом оттащил его от жертвы. — Валите отсюда, живо! — крикнул он еще живым солдатам, которые были переполнены ужасом.
— Нельзя их отпускать! — стал вырываться киномагнат.
— Угомонись!
Фенфирийцы бросились бежать.
— Черт! Черт!!! — Ди Рэйв бросил винтовку и прижал ладони ко лбу. — Да что это со мной?!
Он сел на траву. Казалось, немного успокоился. Теперь он понял, к чему могут приводить игры с собственным разумом. Ему стало стыдно и жалко. Жаль этих существ, которых он ненавидел… Он одолел их, и на этом можно было закончить, но ему показалось мало.
Все-таки страх деструктивен. Возможно, благодаря страху он и спасся, победив в схватке пятерых фенфирийцев, но сам превратился в монстра. Пускай на несколько минут, зато все это время он не переставал быть собой, и это пугало больше всего.
Внезапно стволы орудий пришли в движение. Все шесть одновременно стали подниматься вверх.