Первым спектаклем, который я посмотрел в Иркутском драматическом театре, стал гоголевский «Ревизор». Я не смогу в точности описать, что со мной происходило во время действия, однако помню, что мои соседи — пожилая семейная пара — нетерпеливо и неодобрительно поглядывали в мою сторону. Видимо, я слишком бурно выражал свои эмоции — смеялся в общественном месте громче дозволенного, аплодировал эмоциональнее и дольше всех, пока окончательно не закрылся занавес и не опустел зал… В общежитие я возвращался поздно, уже прохладной, немного остудившей мой театральный пыл осенней ночью. Мое тогдашнее состояние можно определить как восторженно-бредовое. Необъяснимый подъем владел мною. По дороге я корчил рожи, воображая себя главным героем, жестикулировал, повторял запомнившиеся из пьесы фразы… Хорошо, что улицы в тот поздний час были уже пустыми, и некому было осуждать мое в высшей степени странное поведение. Но мне казалось, что я еще в театре, я остался в нем вместе с героями, которые приняли меня радостно и дружелюбно. Ни о каких «четвертых стенах» я тогда не знал и не размышлял. Я жил театром. Чья в том заслуга? Театра или моей восприимчивой, ожидающей чуда души? Не знаю.
Театр стал моей жизнью, я это почувствовал сразу. И позже, когда я уже работал по строительной специальности, посещение театра для меня было праздником. А бывая в командировках в других городах, никогда не отказывал себе в радости посетить местные драмтеатры, будучи убежден: театр — лицо города, показатель его духовного климата. С опытом «старого театрала» могу сказать — в любом, даже маленьком, провинциальном театре всегда найдется что-то для души.
Но театр для меня был интересен не только постановками, но историей возникновения и развития, о чем я упорно пытался узнать из доступных мне книг. Много, помнится, я читал о своем Иркутском драматическом театре. Попробую что-нибудь вспомнить и сейчас.
Появился он в 1850 году, когда генерал-губернатор Николай Муравьев-Амурский, известный любитель театра и меценат, уговорил труппу странствующих актеров остаться в городе и поработать несколько сезонов. Первые спектакли артисты давали в Благородном собрании, а через год завершилось строительство здания театра, которое торжественно открылось постановкой пьесы Н. Полевого «Русский человек добро помнит».
Разумеется, первое здание было деревянным и просуществовало недолго — история типичная — оно сгорело. Такая же участь постигла и несколько последующих театральных зданий, но в феврале 1893 года в Петербургском обществе архитекторов был объявлен конкурс проектов нового драматического театра в Иркутске. Из тридцати четырех представленных работ лучшим был признан проект профессора архитектуры В. Шретера.
Современники считали Иркутский театр лучшей постройкой этого типа в России, настоящей архитектурной жемчужиной. Здание отличалось не только богатым убранством зала, но и совершеннейшей акустикой. В 1995 году театру был присвоен статус Памятника исторического и культурного наследия федерального значения.
На гастроли в Иркутск приезжали известнейшие мастера русского театра: Варламов, Долматов, Орленев, Бравич. Не раз побывал в городе передвижной театр Гайдебурова, здесь играла труппа Малого театра, подолгу гастролировали актеры театра Корша.
Нет, я не был театральным «фанатом», не караулил артистов у служебного входа, не клянчил автографов, но каждое посещение театра для меня, а позднее для всей моей семьи, было праздником, открытием.
В Санкт-Петербург — Ленинград я попал уже взрослым, сложившимся человеком. Театральной жизни города я тогда не знал совсем, некоторые ленинградские труппы видел в Сибири на гастролях и судил о них по одному-двум спектаклям. Этого оказалось достаточно, чтобы сразу и навсегда влюбиться в Большой драматический театр, возглавляемый Георгием Александровичем Товстоноговым. Теперь театр носит имя прославленного режиссера…
Мне кажется, что Большой драматический театр похож на отдельное государство с очень маленькой территорией, но громадным культурным влиянием. Население этой театральной страны невелико. Прирастает оно медленно — каждого вновь пришедшего проверяют раз, потом еще раз, а потом берут… на испытание! Ни о каком «радетельном» приросте не может быть и речи: у меня, дескать, и сын подрос, а я, дескать, замуж вышла, ау меня подруга жизни завелась, так давайте и их в нашу общую страну. Речи об этом быть не может. Убыль населения происходит только естественным путем.