— Владимир Яковлевич, зачем же вы пошли на партийную работу? Неужели Вас кто-то арканом тянул?
— Неудачное сравнение. Аркан не набрасывали, канатом не тянули. Ты же должен знать, как это происходит, ведь сам членом партии был?
— Да, состоял в ее рядах.
— Тогда должен знать про партийную дисциплину.
— Уж что-что, а эта дисциплина мне знакома, Владимир Яковлевич.
— Больно били?
— Да нет, мне по касательной доставалось.
Ходырев задумался, покачиваясь в кресле, отдохнул от трудного рассказа, затем открыто взглянул на меня и продолжил:
— Я вступил в ВКП (6) в 1953 году. Когда мне сказали, что надо поработать в партийных органах, воспринял как приказ. Однако работа оказалась интересная, связанная с курированием практически всей отрасли морского и речного флота в Ленинграде, то есть любимое дело бросать не требовалось. Наоборот, многому научился, расширил кругозор и связи. Я, кстати, в свое время получил первую государственную награду — медаль «За трудовое отличие» — за участие в организации работы судов Балтийского пароходства в период Карибского кризиса. В партии не было никакого рабства. Я согласовал с партийным начальством и после шести лет работы в Обкоме свободно вернулся к научной деятельности — Первый секретарь Обкома Григорий Васильевич Романов отпустил меня, чтобы я мог защитить диссертацию.
Работал в Институте водного транспорта начальником лаборатории средств электронавигации судов смешанного плавания — тогда как раз создавался новый тип судов «река-море». После защиты диссертации мне предложили возглавить ЦНИИ морского флота. Правда, надолго там задержаться не дали — вызвали в Обком и сказали, что рекомендуют меня для избрания первым секретарем Смольнинского райкома КПСС. Как меня ни отстаивало Министерство морского флота СССР, но Романова, который был для меня большим авторитетом, переубедить не удалось. Пришлось вернуться на партийную работу. Рад только, что успел за короткое время создать филиалы ЦНИИ в пяти портовых городах страны.
— Но вы же не солдат, зачем было отрываться от любимого дела?
— Просто у нас в те годы не было принципа: это хочу делать, а то — не хочу, здесь зарплата больше, а там — меньше. Но был приказ и понятие «надо!». Как говорится, свобода — осознанная необходимость. Эту необходимость я осознавал отчетливо.
3
Несколько лет назад к юбилею Владимира Яковлевича Ходырева администрация Кировского района Петербурга совместно с Общественным Советом и специальной комиссией вынесли решение о присвоении ему звания Почетного гражданина района, в котором располагалось и мое предприятие. Решение это было на радость единодушным. Да и о чем можно говорить: Ходырев — живая легенда нашего города. Главе администрации района и мне поручили поздравить Владимира Яковлевича и вручить награду.
Встретил он нас радушно, пригласил за стол, стал расспрашивать о делах в районе, о проблемах, стоящих перед нами. Послушав главу, не забыл и обо мне.
— А у тебя как стройка идет, Михаил Константинович?
— Как будто нормально, не считая кое-каких проблем с град защитниками. Вы этих ребят не застали. В советские времена никто не протестовал, перед строительными площадками живые цепи не выстраивал.
— Ну напрасно ты так!.. Вспомни снос гостиницы «Англетер». Это место всегда притягивало к себе поэтов, писателей, музыкантов, да и всю творческую интеллигенцию. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Исаакиевская площадь, два шага от Невского проспекта, фешенебельный ресторан — где ж еще общаться питерской богеме, как не здесь, где останавливались Антон Чехов, Айседора Дункан, провел последние часы жизни Сергей Есенин? Но никто из защитников не подсчитал, сколько лет этому строению, возведенному в первой половине XIX века, бывшему изначально простым доходным домом, перестраивавшемуся, надстраивавшемуся, пережившему революции и блокаду. Люди как будто забыли, что рано или поздно все ветшает. И это, можно сказать, антикварное сооружение, всемирно известная гостиница, оказалась на грани обрушения.