— Никуда я не поеду, — сразу решила Прасковья Потаповна. — Я в войну, когда немцы в трех верстах стояли, не побежала, а сейчас тем более не побегу. Стара я для этого. Да и хозяйство не брошу. Мало ли какое жулье по округе бродит.
— Ты что, Потаповна?! Совсем умом тронулась?! Твой дом теперь ближе всех к степи. Сгинешь, как другие, хоронить и то будет нечего, — вспылил Андреев.
— Не спеши хоронить, лейтенант.
За спиной милиционера стоял Вовка. Прасковья Потаповна и не заметила, как он появился. Андреев нервно схватился за кобуру, но быстро взял себя в руки.
Он смерил чужака наметанным милицейским глазом. Среднего роста и телосложения. Волосы темно-русые, подстриженные «под канадку». Глаза серые. Шрам над левой бровью. Взгляд не отводит, смотрит смело, даже нахально. По манере одеваться — явно из города.
— А, вот и знаменитый постоялец. Покажи-ка документы, родной ты наш, — съязвил лейтенант. — По какому поводу в нашем захолустье?
— Поднимаю сельское хозяйство, — не остался в долгу Вовка, протягивая книжечку в красной обертке.
— Прямо пионер, всем ребятам пример. — Андреев сверил фотокарточку и с разочарованным видом вернул паспорт. — Мне тут бдительные граждане сказали, ты ночами по округе шляешься. Селян донимаешь дурацкими вопросами. Насмотрелся «Секретных материалов» и агентом Малдером себя возомнил?
— По ночам я не шляюсь, а выхожу дышать свежим воздухом. Места у вас красивые. — Вовка изобразил на лице самое невинное выражение.
Взгляд лейтенанта сделался колючим.
— Врешь и даже не краснеешь, — резко сказал он. — Завязывай со своей самодеятельностью, Малдер. С этой чертовщиной серьезные люди пытались разобраться. Ни у кого не получилось. Дела здесь творятся паршивые и непонятные. Кстати, ты, случаем, не журналист?
— Не журналист, — опроверг обвинение Вовка. — Может, ваши серьезные люди не там копали?
— Значит, энтузиаст-исследователь аномальных явлений, — заключил лейтенант.
— Что-то в этом роде, — уклончиво согласился Вовка.
— Знаешь, сколько таких вот любителей, как ты, сгинуло в этих местах? — мрачно спросил Андреев.
— Как я — ни одного, — уверенно ответил Вовка и в тон милиционеру добавил: — Четверо исследователей-энтузиастов. Если считать с девяносто шестого. А всего здесь погибло тридцать девять человек начиная с сорок восьмого года.
— Ого, — только и смог удивленно вымолвить участковый. — Откуда такая статистика? По нашим картотекам — погибших девять, пропавших без вести — восемнадцать человек.
— Нет никаких «пропавших без вести», — отрезал постоялец, а потом добавил: — Пошли на свежий воздух, разговор есть.
Лейтенант с нескрываемым раздражением двинулся вслед за парнем. Тот, прихватив с собой потрепанную записную книжку, по-хозяйски прошел мимо огорода в сад и уселся за потемневший деревянный стол, врытый в землю под большой яблоней. Андреев, не дожидаясь приглашения, устроился напротив. С одной стороны, слова бабкиного постояльца его заинтриговали, а с другой — этот постоялец вел себя слишком нахально. Лейтенанту такие люди никогда не нравились.
— Ты не ответил на мой вопрос, — с места в карьер начал допрос Андреев. — Откуда у тебя такие данные?
— Сейчас уже не важно, — отмахнулся Вовка. — Важно другое. Уберечь сельчан и попытаться обезвредить то, что регулярно устраивает здесь бойню. Первая часть проблемы за тобой. Вторая — за мной. Эвакуация людей в пионерлагерь — хорошая идея.
— Как-нибудь сам разберусь, что мне делать и как, — оборвал наглеца участковый. — Вот возьму и задержу тебя до выяснения.
Вовка только покачал головой.
— Лейтенант, ты имеешь представление о том, что здесь творится?
— Граждане бесследно пропадают в округе и в самой деревне. Судя по архивным данным — это происходит уже больше пятидесяти лет, — уже более спокойно ответил Андреев. — Всякий раз расследование заходит в тупик. Останки всего два раза находили — в пятьдесят четвертом и в две тысячи втором году, на ферме. По массовому убийству завели уголовное дело.
— Будет очередной глухарь, — предрек Вовка. — С сорок восьмого года все это тянется, гибнут люди, и вы не можете сделать правильных выводов.
— Да какие тут к бесу выводы?! — возмутился лейтенант и вдруг вспомнил, с каким сочувствием на него смотрели коллеги год назад, когда начальство отрядило его в этот глухой угол. — Свидетелей нет, следов нет, чертовщина какая-то!
В ответ Вовка раскрыл свою записную книжку, из которой извлек топографическую карту местности и развернул ее на столе. На карте красовалась злополучная деревня с прилегающими окрестностями. Карта пестрела множеством пометок.
— Обрати внимание, лейтенант. — Вовка ткнул пальцем в красный крестик. — Вот здесь разрушенная церковь. Далековато от деревни, не находишь?
— Не так уж и далеко, — буркнул Андреев. — Минут десять ходьбы.
— Построили ее в конце семнадцатого века, — монотонно продолжал парень. — Нынешняя Лещёвка появилась намного позже. Спрашивается: зачем в глухой степи церковь строить?
— Ну мало ли, — развел руками участковый. — В честь какой-нибудь победы, например, или чуда. К чему ты клонишь?
— Храм взорвали в тридцать восьмом. — Вовка многозначительно посмотрел на собеседника. — После этого начали пропадать люди.
— Не вижу связи, — скептически заметил милиционер. — Прошло десять лет между разрушением церкви и первым случаем исчезновения человека.
— Тем не менее связь прямая, — упорствовал бабкин постоялец.
— Бред! — Лейтенант хлопнул по столу ладонью. — Предлагаешь поверить в нечистую силу, которая здесь промышляет?!
— Можно сказать и так, — твердо ответил Вовка. — Смотря что понимать под нечистой силой.
— Случаем на учете у психиатра не стоишь? — зло поинтересовался Андреев, доставая папироску. — Если нет — могу организовать.
Раздражение лейтенанта росло. Андреев никак не мог понять, что за фрукт этот Вовка. Но на сумасшедшего он не походил.
— Прежде дослушай. — Парень словно не замечал раздражения собеседника. Он снова водил пальцем по карте. — Церковь расположена севернее деревни. Именно в том районе зафиксированы первые нападения. Люди пропадали каждые шесть лет. С каждым разом все ближе к Лещёвке. Потом стали исчезать в самой деревне. И все это творится в области радиусом не более пяти километров. С каждым разом жертв становится все больше.
Андреев стал мрачнее тучи.
— К чему клонишь? — спросил он и через секунду все понял.
— Вывози людей. Может так случиться, что у тебя в запасе всего несколько часов, — словно прочитав мысли лейтенанта, глухо сказал Вовка.
— А я чем занимаюсь? — проворчал Андреев. — Это ты меня своими россказнями от работы отвлекаешь.
Вовка молча вытащил из записной книжки фотографию и помятый, свернутый вчетверо листок.
— Вот снимок гравюры из книги купца и путешественника, некоего Янсена из Ганновера. Конец семнадцатого века.
Лейтенант наморщился, гладя на фотографию. Сюжет, изображенный на гравюре, был весьма примечательным. Огромное, жутко худое человекоподобное существо, вооруженное секирой, нападало на купеческий караван. Облаченный в рваные лохмотья монстр с клыкастой пастью и глазами с вертикальными зрачками будто выныривал из стелющегося по земле темного облака. Люди в панике разбегались. Несколько человек, разорванных в клочья, валялось под ногами твари. Кого-то чудище ухватило длинной костлявой лапой и держало вверх ногами, словно тряпичную куклу. Все происходило на фоне ночного, довольно милого степного пейзажа. Чудовищно знакомого.
— Гравюра сделана по рассказам уцелевших очевидцев, — прокомментировал страшилку Вовка. — С их слов, произошло это где-то здесь. И еще. Раньше здесь была казачья станица. Жители оставили ее примерно в те же годы и основали новую в трех сотнях километров отсюда. Надо иметь веские причины, чтобы сняться с насиженных мест.