Метла взбрыкнула степным конем, заметалась из стороны в сторону.
— Подожди! Прости, я не хотела тебя обид… Да стой ты! Ай!
Взорвались зеркала, осыпаясь разноцветным стеклом, обнажая скрытую за ними черноту. Зазвенели, заглушая Дарькин крик. Да и вообще все на свете заглушая. А потом все исчезло: и комната, и зеркала кривые, и шум за окном. Даре показалось, что даже она сама куда-то исчезла. Осталась только тишина и темень — две подружки неприступные, вязкие, непроницаемые. Хотя нет, был еще Голос. Такой знакомый. То нарастающий, то практически тонущий в липкой тишине.
— По делу проходит родственница. Сам понимаешь, я не имею права его вести… — Дядя! Снова с правами своими! — Здесь все документы. В двух словах — странный тип какой-то. В районный ЖЭК устроился неделю назад, но местные работники с трудом его вспомнили. Проверили трудовую — выходит, что Ковальский работал дворником в разных городах. Где месяц работал, где два. Где вообще неделю. Сделали запрос по этим городам — в нескольких районах его, гм, работы зафиксированы исчезновения людей. Но связать происшествия с Ковальским никому в голову не пришло, так как после его ухода у всех, похоже, наступала массовая амнезия… — В монотонном голосе дяди прорезались злобные нотки. — Все просто забывали о его существовании, тьфу!
Тишину прорезало невразумительное шипение. Затем вернулся Голос.
— …те, которые на нас до сих пор висят. Кусты эти жасминовые. Дворовые бабульки заметили, что новый дворник с пяти утра (не спится же людям!) возле них крутится. А тут еще пацан пропал. В общем, старушки позвонили в милицию. Вот и решили прощупать дворника… Утром к кустам пришли — и правда крутится. Задержали. Сделали запрос по именам ранее пропавших. Порасспрашивали людей. Наведались в квартиру. Уже с ордером на обыск. А при обыске — кучу вещей у него в сумке нашли…
— Говорила ж — отдай открытку! — выдохнула Даря. И замолчала испуганно. Потому что и дядя вдруг осекся на полуслове. Дарина его не видела, но почему-то была уверена, что сейчас родственник (а возможно, и его собеседник) растерянно озирается по сторонам. Девушка задержала дыхание, боясь выдать себя неосторожным звуком. И почувствовала, что летит куда-то вниз.
Открыв глаза, она поняла, что лежит на полу в своей комнате и судорожно сжимает метлу (интересно, помнит еще меня?), а над самым ухом разрывается телефон. Дарина очумело тряхнула головой. Ныло тело, болела прокушенная губа. Бррр! Хорошо хоть родителей дома нет. Вздохнув, девушка дотянулась до телефонной трубки.
— Алло. Даря, это ты?
— Да, Клавдия Максимовна… — Дарина села на пол, крепко зажмурилась, пытаясь разобраться, где сон, где реальность. — Здравствуйте. Вам, наверное, мама нужна?
— Нет, Даря, мне ты нужна.
— Э…
— Да, я знаю, ты не будешь ходить в нашу школу. Но я бы не хотела, чтобы из-за случившегося ты отгородилась от людей. Личности вроде Киры были, есть и будут, и от них никуда не деться. Надо просто научиться рядом с ними жить. И помнить, что хороших людей все равно больше. Удачи тебе!
— Спасибо. Я запомню. Спасибо вам!
Положив трубку, девушка наконец поднялась на ноги. Осторожно засунув метелку назад под кровать (вот и пригодились чемоданы, сгруженные после переезда под Дарькину кровать на неопределенный срок, — сюда-то мама не будет по сто раз на дню заглядывать), прошла в ванную, пустила струю холодной воды, подставив ей лицо и руки. Затем пригладила ладонью взъерошенные волосы и вышла на улицу.
Улицы. Такие безликие и такие живые.
Мокрый асфальт. Апрельский дождик брызнул робко и удрал, поджав хвост, в свои дождливые страны.
Шорох машин, шелест листьев, чьи-то мягкие лапы ступают неслышно…
Она вернулась домой поздно вечером.
Потихоньку прикрыла дверь, молча зашла на кухню, присела за стол к родителям.
— Ты… телефон отключила? — Чувствовалось, что мать с трудом сдерживает нотки упрека. Отец лишь угрюмо хмыкнул.
— Юрка звонил. Говорил, что он… э-э-э… ему показалось… В общем, ты около четырех часов не у него была?
Даря пожала плечами.
— Дядя Юра слишком много работает. — Помолчала секунду. — Мама, папа, я сказать кое-что хочу. Я пойду на юридический. Не из-за вас — я теперь сама этого хочу. Хочу стать адвокатом. Самым успешным. — Отец встрепенулся, будто проснувшись от тяжелого сна, удивленно посмотрел на дочь. — Я буду лучшим адвокатом, — повторила Дарина, делая ударение на каждом слове. — Вы будете мною гордиться. Я… я больше никогда вас не разочарую. Я получу красный диплом и… буду приходить домой до десяти вечера… Только… Пожалуйста…