— Можно сесть с вами? — достаточно скромно обратился к сидящим новый знакомый Криса. Чтобы не прерывать свое невероятно важное занятие, Роуз просто-напросто кивнул.
— Делайла, — девушка протянула руку новичку, как только тот устроился рядом с ними со своим подносом. — У Криса невероятные манеры, поэтому он, конечно же, нас представил друг другу.
Делайла метнула в Роуза такой взгляд, что тот невольно даже подавился едой. Откашлявшись, Крис с возмущением заметил:
— Вообще-то моих манер хватает на то, чтобы не разговаривать с набитым ртом! — покачал головой парень. — Делайла, это Андреас. Андреас, ну, ты понял.
Заявив это, Кристофер вернулся к пирожному. И к размышлениям. Ко второму, на самом деле, в большей мере. Роуз усиленно пытался взвесить на весах всего лишь с двумя чашами очень много переменных. Желание Леонара, чтобы Крис «спас» Джулию, желания самой Уорд, собственный интерес к этой девушке и, что немаловажно, интерес к ней Себастьяна. Кристофер практически не обратил внимание на то, как к ним за столом присоединился еще и однокурсник Дели, который изредка, но обедал вместе с ними. Отвлечься удалось лишь тогда, когда рядом появились до боли знакомые фигуры.
Марлезонский балет. Часть вторая.
— Смотри, Марк, неудачники кучкуются. Небось, еще разгорячились от мысли, что могут завести друзей. Давай-ка их остудим! — как Астрецова занесло в их угол столовой, в то время, как вся «элита» кучкуется в центре, та еще загадка, разгадать которую Крису не дали времени.
Без лишних предисловий и заявлений, парни просто начали покрывать всех сидящих за столом льдом. На этот раз, выбрав другой способ: Глеб направлял на ребят мощный поток воды, а Марк прямо на лету превращал его в скопление мельчайших льдинок.
Хрупкие осколки царапали лицо и руки, оставляли порезы, впивались в одежду, таяли и вновь замерзали, оставаясь коркой на сидящих. Коркой, которая почему-то пропускает новые льдинки, наносящие новые мелкие, но болезненные повреждения.
Крис задрожал. От холода. И от ярости. Нет, к тому, что так обращаются с ним, он, на самом деле, уже привык. Но один взгляд на лицо новенького буквально выбил у парня почву из-под ног. Андреас выглядел потерянным и несчастным. Он даже не догадался закрыть лицо ладонями, как сделали Делайла и ее одногруппник.
И это напуганное лицо парня, который даже не мог понять, что происходит, все изменило. Может, Крис и не в состоянии защитить Джулию от Себастьяна и самой себя. Но именно сейчас, именно в этот момент, рядом с этим парнем он просто обязан хотя бы попытаться что-то изменить.
— Да пошел ты к черту, Астрецов! — с нескрываемой злобой процедил Кристофер, достаточно громко, чтобы мучитель его услышал, а потом просто позволил своей магии вырваться.
Яркое пламя пробежалось по всей одежде третьекурсника, оставляя его в итоге совершенно голым.
А остальное, кажется, произошло одновременно: по столовой разнеслись плохо скрываемые смешки, лицо Глеба Астрецова исказилось невероятной злобой, а Крис окончательно понял, что попал. Вода оказалась везде. Она наполняла легкие, не давая дышать, текла по коже и, кажется, даже заливалась в глаза. И это больше не был привычный лед. На этот раз, Астрецов использовал против Криса едва ли не его собственное оружие. Глеб пытал кипятком. Кожа горела, покрывалась волдырями, Крис буквально сходил с ума, но почему-то оставался в сознании, несмотря на сумасшедшую боль. И он бы с удовольствием закричал, но кипяток тек по горлу, уничтожая любую возможность вновь воспользоваться голосовыми связками.
А потом в один миг все прекратилось, хотя боль по-прежнему царила во всем теле. Смотреть было больно, глаза горели, но все же Роуз с легкостью опознал подошедшую к ним фигуру: профессор Шерман. И, видимо, именно ему удалось остановить пытку.
Кристофер попытался начать жадно хватать ртом воздух, но от этого неожиданно стало еще больнее, и сознание, наконец, начало покидать его.
— Роуз! Астрецов! — жестко и громко заявил их декан. — После занятий жду обоих у меня в кабинете. И кто-нибудь, отнесите мистера Роуза в медпункт! Немедленно! Мистер Астрецов, а вы идите и оденьтесь.
Держать глаза открытыми Кристофер уже не мог. Но он все же старался продержаться в сознании как можно дольше, потому что просто не мог позволить себе оказаться беспомощным рядом с врагом.