Неожиданно свет в зале стал более приглушенным, а на сцену вышел мужчина невысокого роста с короткими черными волосами. Их длины не хватило бы даже на то, чтобы топорщиться ежиком. Немного полное лицо, которое Эн могла бы назвать даже добродушным. Но стоило ему оказаться на сцене, как в зале мгновенно воцарилась тишина, которую девушка вполне могла бы назвать звенящей.
— Приветствую вас, учащиеся! Вот и начался новый учебный год в Академии «Уроборос», и мы рады приветствовать новичков. Каждый год я выхожу на эту сцену, и, должен признаться, я обожаю это мгновение: первый раз смотреть в ваши глаза, видеть испуг и заинтересованность. Вы еще не знаете, что ждет вас впереди, и я искренне верю, что, возможно, сказанные мною сегодня слова смогут повлиять на то, кем вы станете в будущем, как пройдут ваши годы в Академии. Вас ждут совершенно новые знания, удивительные приключения, о которых вы даже не могли мечтать. Кто-то из вас найдет здесь друзей, а с ними вы сможете преодолеть и огонь, и воду, и сопротивление разума, — мужчина довольно мерзко хихикнул, и его смеху вторили все сидящие дальше третьего ряда, но стоило брюнету откашляться, как снова воцарилась тишина. — А может быть, кто-то из вас найдет и свою любовь. Меня зовут Мэтью Пэйн, я директор Академии «Уроборос». Но в вашем случае ко мне следует обращаться «профессор Пэйн». Именно по фамилии и с приставкой «профессор» вы должны обращаться и ко всем остальным учителям. На ближайшие четыре года я стану вам и отцом, и матерью, и самым ближайшим другом. Сейчас же я спешу уйти со сцены и дать слово нашим премногоуважаемым деканам факультетов.
Когда директор покинул сцену, на нее поднялась крайне высокая, тощая женщина с белыми, короткими, всклокоченными волосами. От одного ее вида у Анн-Мари замерло дыхание. Вот теперь девушке действительно стало страшно. Было в этой женщине что-то, из-за чего она совершенно не внушала доверия.
— Меня зовут Берта Харитонова. Я декан факультета Разума. Именно я вытрясу из вас ту дурь, которую всю вашу жизнь вбивали в ваши пустые головки, надеясь, что это даст вам хоть что-то, что люди вашего мира называют «знания». Советую заранее начать забывать все, чему вас учили, потому что это вам не пригодится. А еще заранее рекомендую забыть такие слова как «я не знаю», «не могу», «не получается». Запомните хорошенько, с сегодняшнего дня вам придется выкладываться так, как никогда раньше. И я не терплю неудачников. Не можете что-то сделать? Вкалывайте до тех пор, пока у вас не получится. А сейчас перейдем к посвящению в студенты, — женщина улыбнулась… нет, оскалилась, и подошла к одному из столов, на котором лежали какие-то бумаги. Вглядевшись в них, профессор Харитонова посмотрела на толпу новичков, итак уже напуганных ее видом. — Аарон Астрецов!
Новый знакомый Эн тут же встал со своего места и направился на сцену. Бессетт даже позавидовала ему: прямая осанка, спокойный ровный взгляд. Парень так и излучал уверенность и спокойствие. Казалось, ему совершенно все равно, что происходит вокруг него, и он готов буквально ко всему. Анн-Мари была абсолютно уверена, что у нее так не получится: скорее всего, когда она выйдет, она будет трястись от страха как маленький осиновый листик на ветру.
Аарон дошел до сцены и встал перед профессором Харитоновой. Даже несмотря на его высокий рост, казалось, будто бы женщина нависает над ним, буквально давит его авторитетом.
Профессор протянула Астрецову коробку, заявив, что там его личная форма ученика Академии, в которой он должен появляться все время, за исключением каникул. Следом за этим ему передали красную тонкую папку, в которую он, по словам профессора Харитоновой, должен складывать все официальные бланки, которые получит. Также Аарон получил тетрадь, необходимую для того, чтобы вести дневник и записи снов. Зачем студенту необходимо последнее — Эн так и не поняла.
Сойти со сцены Астрецову не дали. Видимо, задумка была в том, чтобы все двадцать «новобранцев» факультета Разум в итоге выстроились в одну уверенную колонну прямо на сцене. Эн не была уверена, поместятся ли они там, но поразмыслить ей об этом не дали.
Как и стоило ожидать, почти сразу на сцену вызвали и саму Бессетт. Девушка едва не задохнулась от страха, подойдя ближе к своему декану. Эта женщина действительно наводила ужас. Особенно — вблизи. Стараясь держаться как можно более статусно, Анн-Мари выпрямилась, вздернула подбородок, получила свои вещи и встала в один ряд с Аароном.
Имена продолжали звучать, и в какой-то момент Анн-Мари будто отключилась, переставая запоминать лица людей, с которыми ей предстояло учиться. У девушки закружилась голова, в висках начало шуметь еще сильнее. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.