- А у тебя мило, - как ни в чем ни бывало заявил он и улыбнулся еще шире. – Правда, больше похоже не на замок, а на пещеру.
Ханна рассердилась, а потом еще сильнее – потому что он смахнул на пол кружку, и та, расплескав чай, лишилась изогнутой ручки, в которую так удобно ложились пальцы. Последняя целая кружка в этих стенах! Ханна закипела быстрее, чем чайник.
- Ты совсем двинулся?! Что ты себе позволяешь?! Убирайся отсюда, чертов Харрис!!!
Она бросилась бы на него с кулаками, если бы под пледом у нее нашлось что-то посерьезнее пижамы с мультяшками.
- Вон! – указала она подбородком на дверь.
- Если бы я был джентльменом, я бы обязательно поклонился и извинился за то, что забыл дома перчатки и шляпу. Но ведь мы уже решили, что я кое-кто совсем другой.
Уходить он явно не собирался. Только пройтись от угла до угла, чтобы рассмотреть запылившийся стол и пустую вазочку из-под печенья на стареньком телевизоре.
- Не трогай, - предупредила Ханна, когда он подобрался слишком близко к стопке запачканных каракулями листов. Она лежала у кровати, накрытая смятой оберткой от шоколадки. – Это личное.
- М-м-м, - промурлыкал Гил и наклонился, чтобы провести кончиками пальцев по строчкам, которые любили загибаться к правому верхнему углу, словно в нем всегда таилось самое вкусное. – Обожаю личное.
Он не сказал ничего особенного, но Ханна предательски залилась краской, как будто чихнула прямо в миску с перцем. В глазах и в носу защипало от волнения и предвкушения непредсказуемого, а с Гилом Харрисом по другому было нельзя – от макушки до пяток и пропахших сигаретами ладоней он являл собой непредсказуемость в самом чистом виде. И именно поэтому на страницах недописанного романа Ханны был тайно записан как «чертовски опасный герой».
- Ч-что это ты задумал? – Он шагнул – и она отступила. Как в танце, в котором должен вести кто-то один из партнеров. – Я закричу.
- Кричи, - любезно разрешил Гил и преодолел оставшиеся шаги одним бесшумным, кошачьим прыжком. – Не кричат только холодные англичанки из твоих дурацких романов. Но ты ведь тоже другая. Как я.
Он ткнулся носом за ухо, шумно вдыхая запах собранных в низкий узел волос, и Ханна заерзала в его руках, как безжалостно выброшенная на сковородку рыбка. От его почти невинных прикосновений затлел не только жалкий плед – пошли жгучими пятнами спина и поясница, первыми принявшие на себя решительный напор.
- Так нельзя, - Ханна постаралась вернуть голосу твердость и добавила щепотку учительской строгости. – Мы два малознакомых человека, только случайно оказавшиеся в одном и том же доме. Ты даже не знаешь номер моей квартиры.
- 29.
- Дурак, - опять рассердилась она. – Нельзя, и все. Кому говорю?
- Я скучаю по тебе, Ханна. – Он, наконец, смог отвоевать кусочек пледа и стянул его с плеча вместе с лямкой от майки, тут же припадая губами к горячей коже. – Давай снова встречаться, а?
Конец