И вот уже четыре года Семага руководил работой институтских научно-исследовательских судов, опираясь на свой богатый негативный опыт. Лично, впрочем, в море не выходил. Однажды, отправившись с семьей в Петродворец, посадил жену с отпрысками в «Ракету» на подводных крыльях, а сам – по берегу, электричкой. Так надежнее.
Но что удивительно, на институтских НИСах с приходом Семаги не то что крушений – серьезных поломок не случалось.
10. Комиссия по улучшению (продолжение)
Теперь Семага по-военному четко и внятно докладывал комиссии и Рогожину о результатах своих переговоров с проектировщиками.
Дело в том, что кит, попавшийся Рогожину, был чуток крупноват. Его гигантская пасть самую малость не помещалась между двумя колоннами, запроектированными поддерживать крышу в институтском чудо-зале. И Рогожин просил архитекторов их немного раздвинуть.
Но доклад Семаги был неутешителен. Весь проект основывался на использовании железобетонных деталей стандартных размеров – раздвинутые колонны рассыпали его, как карточный домик. В качестве альтернативы проектировщики предложили разместить кита наоборот – хвостом к парадному входу. Тогда, по их расчетам, он вставал идеально.
Рогожина подобный вариант не устраивал. Ведь при таком раскладе все входящие попадали во «Чрево кита» не через пасть, а как бы через диаметрально противоположное отверстие. Но менять всю утвержденную, подписанную и оплаченную проектную документацию было уже поздно. Рогожин утешился только тем соображением, что, выходя встречать важных визитеров, он будет проходить через благородные челюсти, ну а они… Это, в общем, их проблемы.
Ирина Разгуляева не принимала участия в китово-архитектурной дискуссии. Главная задача Ирины: заполучить на строительство дачного домика отличные доски от многочисленных ящиков из-под позвонков и ребер Моби Дика – была успешно выполнена еще на первом заседании комиссии. Сейчас Ирину занимали другие заботы, исключительно личного плана.
Этим утром муж предъявил ей ультиматум…
11. Роковые яйца Ирины Разгуляевой
Ирина принадлежала к типу общественно активных женщин, очень точно изображенному Рязановым в бессмертной комедии. Помните: «…когда-то давно ее выдвинули на общественную работу и до сих пор не могут обратно задвинуть…» Образ, созданный классиком, верен – ни прибавить, ни убавить.
Но проблемы Ирины имели к ее общественной активности лишь косвенное отношение. Началось все три месяца назад, еще до появления на горизонте Моби Дика, и совсем на другом конце города, в Сестрорецком районе.
Хваткие ребята из ОБХСС накрыли на курортном побережье залива летнее кафе, бойко реализующее блюда и напитки мимо кассы. Расследование выяснило, что один из питавших кафе ручейков неучтенных продуктов брал начало в столовой института океанологии. Грянула комплексная проверка. Естественно, участвовала в ней и Ирина Разгуляева, не то как понятая, не то как представитель профсоюза.
Заведующая столовой была битой и матерой волчицей, зубами и когтями завоевавшей свою экологическую нишу в джунглях общепита. К ней так просто не подступишься – бумаги в порядке, количество продуктов соответствует накладным, контрольное взвешивание блюд соответствует раскладкам.
Вот и доказывай теперь, что она предупреждена подельниками, а не является кристальной чистоты торговым работником. Ну а всякие неподсудные мелочи, обнаруженные проверяющими, часто в таких случаях для них на виду и оставляют, дабы не чувствовали себя дармоедами, вкушая бесплатный обед и принимая причитающиеся презенты.
Так бы они и ушли ни с чем, когда бы не наблюдательная Ирина.
Задержавшись на кухне столовой, она остановилась, привлеченная действиями одной столовской работницы, известной как тетя Паша. Та стояла у огромной сковороды, предназначенной специально для жарки яиц. Может, видели – дно состоит из множества слегка вогнутых кружочков, чтобы подаваемые жареные яйца имели идеально круглый вид.
…Руки тети Паши производили весьма странные манипуляции. Вообще-то это надо видеть, но попробую описать. Значит, так: в левой руке, между большим и указательным пальцами, зажато крупное куриное яйцо. А между двумя пальцами правой – бритвенно-отточенный нож. Сильный взмах, сильнее обычного, рассекает яйцо пополам, сверху донизу, и свободные пальцы правой руки быстро ухватывают за скорлупу, разламывая мгновенно на две равные части. Результат: в двух ячейках сковороды жарятся две порции яичницы-глазуньи, обе с аккуратным зрачком желтка посередине.