— Партия коммунистов, — сказала Соколовская, — есть прежде всего партия не слов, а дела.
Речь Соколовской покрывается аплодисментами.
В конце заседания Совета было заслушано сообщение возвратившейся от французского командования делегации:
— Генерал по-прежнему не идет ни на какие уступки и грозит обстрелом города.
Единогласно принимается решение: объявить всеобщую забастовку.
Одесские газеты 4 апреля опубликовали следующее заявление генерала д’Ансельма:
«Заявляю, что до ухода последнего солдата союзных войск (французских, русских, греческих, румынских, польских) власть в городе принадлежит мне и нарушение порядка будет подавляться силой оружия. На случай серьезных нарушений порядка судам будет приказано открыть огонь по городу».
Угроза не подействовала. 4 апреля вооруженные рабочие отряды заняли помещения контрразведки и полиции, телеграф, почту, банк, арсенал. На следующий день в газете «Известия Одесского Совета рабочих депутатов» было опубликовано официальное сообщение:
«Совет рабочих депутатов доводит до сведения всего населения г. Одессы, что с 12 часов дня 5 апреля власть в Одессе и ее окрестностях перешла к Совету рабочих депутатов».
А в это время союзные войска и буржуазия в панике грузились на суда. Но даже погрузившись, они не всегда имели возможность благополучно отплыть. В порту стоял пароход «Князь Алексей», на который грузилась белогвардейская знать. Член подпольной группы матрос Харченко побывал на пароходе, потолковал с командой, рассказал матросам, что скоро Красная Армия вступит в Одессу, что есть решение областного комитета КП(б)У всем экипажам судов сойти на берег, чтобы суда не были угнаны оккупантами и белогвардейцами. Погрузка подошла к концу. Капитан приказал дать отходной сигнал. Проходит время — сигнала нет. Между капитаном и боцманом происходит следующий разговор:
— Почему нет отходного сигнала?
— Отход невозможен, — отвечает боцман.
— Как невозможен?
— Нет ни одного человека из команды.
— А где же команда, пьяна что ли?
— Не знаю, может и пьяна, все матросы сошли на берег.
Фабриканты и помещики, генералы и банкиры начинают выгружаться.
Белогвардейские части уходили пешим порядком по направлению к Румынии. Вскоре англо-французские военные корабли стали обстреливать предместье Одессы — Жевахову гору. Президиум исполкома Совета связался по телефону со штабом д’Ансельма, который из города перебрался на военный корабль. К телефону подошел сам командующий. Ему было заявлено: «Если стрельба сейчас не будет прекращена, то Совет рабочих депутатов снимает с себя ответственность за жизнь иностранцев, оставшихся в городе».
Стрельба прекратилась.
О настроениях французских солдат, узнавших об эвакуации из Одессы, рассказывает солдат 1-го сводного колониального полка Эжен Рибо.
— Многие товарищи заявляли, что следовало бы отказаться уезжать и остаться с большевиками и даже сражаться на их стороне. Я не предполагал, что такие настроения могли быть в нашей привилегированной части.
Никто не мог понять, чем вызвано это неожиданное распоряжение. Только одно объяснение казалось тогда правдоподобным: в Париже началась революция. Никто не сумел бы сказать, откуда шли эти слухи, но они быстро распространились в войсках и по городу. Солдаты пришли в восторг, обнимались, поздравляли друг друга. По адресу Клемансо раздавались возгласы: «Ах, чертова бабушка, ах, негодяй! Наконец-то набьем чучело из старого тигра!»
Корабли оккупантов покидают Одесский рейд
Французские солдаты и матросы отказывались повиноваться своим офицерам и заявляли о солидарности с русскими рабочими. 5 апреля на станции Колендорово под Одессой солдаты 19-го Нильского артиллерийского полка отказались сражаться с частями Красной Армии. Офицерам пришлось самим запрягать лошадей и вывозить орудия. В тот же день во время эвакуации из Одессы подняли восстание солдаты 7-го инженерного полка, где активно действовала революционная группа во главе с Люсьеном Терионом и Лесюером. Эта группа охватила своим влиянием буквально всех солдат полка. Лесюер прямо заявлял офицерам, что солдаты не хотят воевать против русских и требуют возвратить их на родину.
— Вчера распоряжались вы. Сегодня командуем мы! — говорил Лесюер командованию полка.
Позднее, в июле 1919 г., военный трибунал судил группу французских солдат. Председательствующий обвинял Лесюера в том, что сам он коммунист и потому сочувственно относился к русским большевикам, помогал им разлагать французские войска и по их заданию поднял восстание саперов. На все эти обвинения Лесюер отвечал: