Весной 1919 г. Париж в составе миссии Красного Креста посетил Д. 3. Мануильский. Он рассказал корреспонденту «Правды»:
«Я видел французских рабочих на улице. Это было 6 апреля, когда в Париже была устроена манифестация в честь Жореса (по случаю оправдания его убийцы). Это было грандиозное, — более чем грандиозное, ошеломляющее зрелище. В манифестации участвовали 300 тысяч человек. 300 тысяч парижских рабочих вышли на улицу. Весь день над Парижем звучали возгласы: «Да здравствует революция!», «Да здравствует вождь революции Ленин!», «Да здравствует авангард революции — Советская Россия!»
Из толпы вышел старый, хромой, однорукий инвалид, с помощью товарища взобрался на пьедестал памятника и, крикнув: «Долой проклятую бойню, долой интервентов!», — сорвал со своей груди крестик Почетного легиона и бросил его к ногам Жореса. Сотни крестиков посыпались к ногам Жореса. Раздавались возгласы: «Война империалистам!», «Да здравствует революционная Франция!»
На пьедестале памятника появилась фигура Анатоля Франса. «Не говорите: да здравствует революционная Франция, — сказал Анатоль Франс, — провозглашайте: да здравствует революционный Интернационал!» И, точно эхо, из десятков тысяч грудей вырвалось могучее, непобедимое: «Да здравствует революционный Интернационал!»» [164]
Подобной демонстрации давно не знала Франция. Рабочий класс продемонстрировал свою возрастающую силу и сплоченность, готовность к революционной борьбе. Демонстрация произвела ошеломляющее впечатление на депутатов парламента. Через три дня правительство внесло в парламент законопроект о 8-часовом рабочем дне, тот самый законопроект, о котором за восемь дней до демонстрации министр промышленности Лушер заявил, что он не может быть принят. Произошел случай, небывалый в истории французского парламента: законопроект о введении 8-часового рабочего дня был одобрен и принят обеими палатами и получил силу закона в течение 15 дней, тогда как ранее такого рода законы мариновались в парламенте по многу лет.
Правительство надеялось этим убить двух зайцев — успокоить рабочие массы и заодно сорвать первомайскую демонстрацию. Не допустить первомайской демонстрации изо всех сил старались и правые социалисты. Но это им не удалось. Первого мая на улицах Парижа не только состоялась массовая демонстрация, но произошли вооруженные столкновения рабочих с полицией, были возведены баррикады. Правительство приняло постановление о запрещении демонстрации в Париже. В город были вызваны войска. Воинские части не пропускали демонстрантов на центральные улицы, но нельзя было удержать колонны, каждая в 20–30 тысяч рабочих.
К полудню площади и улицы Парижа заполнились рабочими и демобилизованными солдатами. Повсюду развевались красные флаги. Раздавались возгласы: «Долой Клемансо!», «Долой империалистов!», «Да здравствует социалистическая революция!», «Да здравствует Россия!», «Да здравствуют Советы!», «Да здравствует Ленин!» Демонстранты прорвали полицейское оцепление. Правительство решило подавить демонстрацию вооруженной силой, но солдаты отказались выступить против рабочих, в знак солидарности с демонстрантами они поднимали ружья прикладами вверх.
На одной из площадей Парижа происходит сценка, характеризующая настроение солдат. К большой группе солдат подошел депутат палаты поэт Поль Вайян-Кутюрье. Он обратился к солдатам с пламенной речью, направленной против интервенции в Советскую Россию. Командир отряда приказал солдатам стрелять, но они отказались. В это время подошли демонстранты, солдаты присоединились к ним и в общей колонне с красным знаменем направились по улицам.
Это было грозным предостережением буржуазии и ее правительству. Французское правительство обратилось за помощью к командованию американских войск, размещенных в Париже. Американские солдаты стреляли по колоннам парижан-демонстрантов.
Начались стычки с полицией. Возле театра Гранд-Опера, по официальным данным, 50 тысяч демонстрантов сломили сопротивление полиции и двинулись к площади Революции. Около Восточного вокзала демонстранты построили баррикады. Борьба здесь продолжалась более двух часов.