— Боюсь, как бы Ноульс сей не образовал со шведами единого флота противу нас, ибо успехи наши громкие многим не по нутру! А посему надлежит тебе, Конон Никитич, вступив в капитанство над фрегатом «Самсон», плысть на нём к оному Ноульсу с моею декларацией, — поделился он своими тревогами.
— Исполню, государь, всё в точности! — отвечал Зотов.
Через несколько часов «Самсон» уже резво бежал по волнам, держа курс к датским проливам.
Передав английскому адмиралу петровскую декларацию, в которой значилось, что Россия не возражает против свободного плавания коммерческих судов всех наций по Балтике, однако будет препятствовать всякому доставлению шведской контрабанды, Зотов успел ещё и разведку произвести. Хорошо зная британский флот, он сразу оценил боевые возможности и мощь английской эскадры. В обратный путь он отправился с письмом адмирала Ноульса. Тот сообщал Петру, что пришёл в балтийские воды лишь с целью защиты своих коммерческих судов, а также для того, чтобы оказать дружественное содействие в заключении мира между Швецией и Россией.
— Врёт, подлец! — заключил царь, прочитав послание. — Изворачивается! А тебе, Конон, моё благодарение за содеянный тобой подвиг!
В руках Петра был сделанный Зотовым обстоятельнейший отчёт об английской эскадре. Там были даже характеристики британских капитанов. И когда только успел!
Не поверив ни единому слову Ноульса, Пётр приступил к активной подготовке возможной борьбы с англичанами. В то время Ф.М. Апраксин высадил десант на шведском берегу севернее Стокгольма. Швеция была в панике.
А Зотов меж тем получил новое поручение — подготовить к возможной обороне от англичан Ревельский порт. Конон, как всегда, взялся за дело основательно. Он не только укрепил оборону, но и разработал оригинальный план противодействия неприятелю с применением брандеров и изобретённых им специальных бонов «с тройными спицами для защиты». Стенки гавани Конон предложил вымазать на французский манер негорючими смолами. Но англичане так и не решились выступить на стороне Швеции. Мощь Российского флота была слишком очевидной, а решимость Петра I бороться до конца не вызывала сомнений. В 1721 году был подписан долгожданный Ништадтский мир, и Россия окончательно утвердилась на балтийских берегах.
ОКО ГОСУДАРЕВО
Едва отгремели праздничные фейерверки, как Зотова ждало новое назначение. В марте 1720 года он становится главным контролёром Адмиралтейств-коллегии. Должность эта предполагала контроль за соблюдением законности в коллегии и выявление всех дел, идущих во вред государству. Днём Конон, не жалея сил, трудился в конторах, ночами же с не меньшим воодушевлением выполнял новый приказ Петра — готовил первый российский Морской устав. Писанное им редактировал лично царь, он же написал и своё знаменитое предисловие к доброхотному читателю. Первый Морской устав действовал на Руси без особых изменений вплоть до эпохи парового флота.
Вопиющее беззаконие и воровство в Адмиралтейств-коллегии вынудили Конона обратиться к царю с докладной запиской о чинимых безобразиях. Одновременно требовал он внимания к своей должности и грамотных помощников. Записка обошлась Конону Зотову дорого. Через день после написания он был взят под стражу, якобы за клевету. Но через несколько дней, разобравшись во всём, Пётр I освободил Конона и оставил в прежней должности.
Самое поразительное, что во главе недругов Конона стала его мачеха Как мы знаем, Конон с самого начала был против шутовской женитьбы своего спивающегося отца. На этой почве сразу же обострились отношения между пасынком и мачехой Анной Еремеевной Зотовой (в девичестве Пашковой). После смерти Матвея Зотова в 1720 году противостояние пасынка и мачехи за родовое имение Зотовых Лыткарино достигло своего апогея. Именно тогда из-за интриг Анны Еремеевны и графа Матвеева, к которым с радостью присоединились многочисленные флотские недруги главного контролёра, Конон Никитич и был заключён под стражу. К счастью, ненадолго. Немаловажную роль во всём этом играл пресловутый вопрос наследства. Но, получив свою часть большого поместья в селе Лыткарино, Анна Еремеевна её уже не выпускала. Не имея детей (прямых наследников), она всё же умудрилась выиграть судебный процесс и завещать зотовское имение своему внучатому племяннику (не имеющему никакого отношения к Зотовым), тогда как родной сын Матвея Зотова этот процесс проиграл.