— Не надо так переживать. Не думаю, что ты изначально решал правильно, — добавила Фреми.
«Как всегда жестко», — подумал Адлет.
— Но… но… еще есть шанс, что Голдофа-сана обманули, — сказала Ролония.
— О чем ты?
— Он ведь сказал, что враг не Нашетания, а Фреми-сан?
Фреми вскинула брови.
— Он сказал, что я — враг?
— Это не так! — сказал Адлет. Он понимал, что хотела сказать Ролония, а потому перефразировал ее слова. — Хочешь сказать, что Голдофа все же кто-то обманывает? Что кто-то заставляет его думать, что Фреми — враг, а потому, чтобы спасти Чамо, он должен убить Фреми. Потому он пришел нас остановить. Так?
Ролония кивала снова и снова, но Адлет покачал головой.
— Невозможно, — сказал Адлет, похлопав себя по животу. — Когда Голдоф сражался с нами, он собирался меня убить. Это я видел.
— Если Голдоф думал, что я — враг, так почему пробежал мимо? — спросила Фреми.
— Эм… Я эх… эм… — путалась Ролония.
— Но, думаю, все станет еще хуже, если мы не поторопимся, — перебила Фреми. — Уже почти час прошел с момента активации камня-лезвия. Осталось около двух часов. И, к тому же, Тгуней может привести сюда все силы.
Как и сказала Фреми, времени не было. Если придет и нападет Тгуней, то Адлету и остальным конец. Тогда они смогут разве что сбежать с Чамо, если такой шанс вообще будет.
— Пока ее защищает Голдоф, убить Нашетанию будет куда сложнее. И все же у нас остается шанс. Но давайте найдем ее, а потом уже поговорим.
Адлет и Ролония кивнули, и они побежали по холмам.
— Хотя ситуация хуже некуда, — сказала Фреми. — Но так мы можем узнать, кто седьмой. И если спасем Чамо, то и победа не за горами.
— Верно, теперь мы хоть знаем, кто седьмой, — ответила Ролония. Но Адлет не ответил.
— В чем дело, Адлет?
А у него еще оставалось множество вопросов без ответов.
Если Голдоф был седьмым, то должен был вести себя по-другому. Например, в барьере Тумана Иллюзий Голдоф и Нашетания могли убить Мору или Фреми, а потом обвинить в этом Адлета. Они бы смогли так поступить, но почему-то не стали.
Были и другие вопросы. Почему Нашетания не появилась в сражении в долине Пролитой Крови? Если бы она активировала камень в тот миг, когда Мора еще была в ловушке, то Адлет и остальные не смогли бы никак разрешить эту ситуацию. Почему они заманили их в ловушку позже?
Почему Голдоф ничего не делал до этого? Почему именно сейчас он начал действовать?
И последний вопрос был важнее остальных. Что делал Тгуней? Он должен был знать, что они находятся на поясе лавы. Почему он не нападал?
Что-то не сходилось. Они подбирались ближе к пониманию тайн вокруг себя, но Адлет все еще чего-то не видел. И даже не знал, что именно он не видел.
— Ролония, расскажи Море и остальным о ситуации. Пусть они и не поверят, но остается шанс, что Голдоф и Нашетания нападут на них, — сказала Фреми.
— Ага, поняла.
— А мы с Адлетом побежим за Нашетанией. Заметишь врага — сообщи. И мы тут же придем, — сказал Фреми, отдав Ролонии один из фейерверков.
Ролония кивнула и побежала туда, где была Чамо.
— Что ты делал до этого, Адлет? Разве не ты — лидер? Раздавай указания.
— Ах, да, прости. Я задумался.
— Ясно. Идем.
И они побежали, Адлет следовал за Фреми.
Но он не мог перестать думать о Голдофе. Он помнил лицо Голдофа, когда он узнал, что Нашетания — седьмая, то отчаяние, которое он испытывал, пока они двигались дальше, странное лицо Голдофа, когда он заявил, что поможет Нашетании. Было ли все это лишь притворством? Адлет не знал. Адлет не понимал Голдофа. Но точно знал, что Голдофу вряд ли было до актерства.
Адлет и Фреми двигались по покрытому камнями поясу лавы, петляя, чтобы их следы было сложно распознать. Чуть раньше они заметили место, откуда мерцал свет, но не обратили на него внимания и продолжили преследовать Нашетанию. Они оббежали четверть круга, в котором находилась Чамо.
Равнины, каменистые холмы, впадины… они осматривали все, разыскивая Нашетанию. На это уходило время, но они не могли быть беспечными.
— Может, Нашетания все же может уходить дальше, чем на километр, от Чамо. Тогда понятно, почему мы не можем ее найти, — сказала Фреми.
Они взобрались на средней высоты холм, а потом добрались до впадины, что была в центре холма и в диаметре имела двадцать метров. Центр ее был раскален, в небо поднимался дым.