В деревне Адлета устраивали праздник после урожая и завершения работ по заготовке зерна. Пили пиво, мужчины пели, а женщины играли на флейтах. Это было главным на празднике.
— Не похоже, что тут есть ловушки. Я посмотрю снаружи.
— Спасибо. И не расслабляйся, пока не вернутся Ханс и Доззу.
Голоса Фреми и остальных казались далекими, Адлет все смотрел на обломок в руке.
Перед глазами Адлета ярко пылали воспоминания о поющих мужчинах. Ветер был холодным, отовсюду пахло едой и пивом. Так было каждый год.
Он даже знал, кому принадлежал этот осколок старушке, что жила в соседнем с главой деревни доме. Она была плохой, часто ругала сестру Адлета, но он помнил, что в хорошем настроении она даже раздавала сухари детям.
Адлет невольно прижал ладонь к груди. Его сердце колотилось.
— В чем дело, Ад-кун?
— Не волнуйся. Ничего особенного.
Голос Ролонии вернул Адлета в чувство. Он бросил кусок флейты на пол, и осколок разбился. Но он отвел взгляд, чтобы этого не видеть.
Голдоф стоял в центре хижины. Он держал копье и осторожно крутил им, покачиваясь на ногах.
— Тебе стало лучше?
— Не сказать, чтобы я восстановился полностью, но сражаться могу.
Будучи ранеными, Адлет и Ханс тоже получали помощь Моры и Ролонии, но им понадобился день на восстановление. Он, конечно, отдыхал, пока ехал на Джума, но все равно его исцеление было необычным.
— Завидую юности, — сказала Мора.
Голдоф взглянул на Адлета и пробормотал:
— Ты подавлен. Что-то случилось?
Все с тревогой посмотрели на Адлета. Тот был поражен, что даже Голдоф заметил его состояние.
— Ничего особенного.
— Эй, эй. Ты что-то скрываешь и выглядишь подозрительно, Адлет-сан, — насмешливо сказала Нашетания.
— Это было давно, я привык к этому в своей деревне. И потому был удивлен, увидеть это здесь.
По этим словам товарищи поняли ситуацию. Пока они ждали у Вечного Цветка, пока восстановятся Мора и Ханс, Адлет рассказывал им о событиях, что проходили в его деревне. Не знала об этом лишь Нашетания, потому она в смятении склонила голову.
— Я посмотрю снаружи, — сказал Адлет и вышел из хижины, идя в другую от Фреми сторону. Из кисета на поясе он достал немного легкой еды, проглотил и запил водой. Но закашлялся.
Он понимал, что был растерян, но не мог поверить в свою реакцию. Он ведь нашел лишь кусочек флейты.
Долгое время Адлет старался не вспоминать о родине. Он не чувствовал особой ностальгии или тоски по людям. Он лишь злился. Если он вспомнит о счастливых днях, сражаться будет сложнее. Если он вспомнит о жителях деревни, то не сможет побеждать в сражениях. Потому Адлет не думал о родине. Он верил, что все воспоминания исчезли.
Но теперь Адлет понял правду. Он не забыл. Он только пытался забыть, ведь это ничем не помогло бы жителям деревни. Сейчас важнее было защитить товарищей, победить седьмого и Тгунея. А еще узнать, что за инструмент этот Черный Пустоцвет.
Но сердце было разбито. Воспоминания заполнили его.
Сестра Адлета, Шетра, была мудрой девушкой, а его лучший друг Раина был смелым и щедрым мальчиком. Адлет постоянно ходил за ними. Чтобы защитить деревню от Маджина, Раина и Адлет вместе сражались на мечах. Хотя Шетра беспокоилась, она с теплом наблюдал за ними.
Адлет извинился, что сильно ударил Раину над глазом палкой. Но, не обращая внимания на плачущего Адлета, Раина спокойно позвал Шетру, что без возмущений залатала рану. И хотя остался шрам, Раина об этом не тревожился. Он просто рассмеялся и сказал, что это метка героя.
Как-то Раина сказал, что хотел бы стать Героем Шести Цветов. Адлет тогда и не представлял, что этот титул получит не Раина, а он сам.
Незадолго до того, как деревню атаковал Тгуней, Адлет в доме учился петь. Раина помогал ему. Адлет пытался петь как можно лучше, пока Шетра играла на флейте.
Песня была не сложной. Она была простой, и все в деревне ее знали. Но Адлет пел ужасно.
Пока с ним пел Раина, Адлет мог попасть в тон. Но стоило Раине замолчать, как Адлет тут же сбивался. Он был так плох, что не спасала даже игра Шетры на флейте.
Раина рассмеялся, а Шетра прокашлялась, намекая, что пора заканчивать. Адлет покраснел и закричал на них.
— Дай-ка я почувствую твое горло, — сказал Раина, схватив Адлета за горло. Он пел и перемещал ладонь по его шее. Теперь ты. Если попробуешь петь так, то все получится, да?
Адлет попытался. Когда Раина поднялся рукой по горлу Адлета, тот высоко запел. Потом Раина легонько надавил, и звук стал мягче. Но он все равно не мог нормально петь, пока Раина держал его за горло.