«Бесполезно, — подумал Раина. Сколько бы посланий он не оставлял, они никого не достигнут. И хотя он узнал о ловушке, сказать о ней он не мог. Я так и буду в стороне? все это время он хотел помочь Героям и спасти мир, но он мог лишь смотреть. Нет, — сказал себе Раина, думая об Адлете. Он, конечно, где-то спокойно живет и молится, чтобы Герои защитили мир. Я защищу его счастье. Он мой друг, а я его. Пока Адлет жив, нельзя терять надежду».
Раина почти сдался, а подбадривать себя он мог только воспоминаниями об Адлете.
«Левая рука снова будет двигаться, и я придумаю, что сделать».
Раина думал о плане, а на него напал Кьема-ящерица с четырьмя головами на длинной змеиной шее. Хотя Раина просил его не вмешиваться, мольбы Кьема не уловил.
Адлет сражался с солдатами-трупами, но думал о случившемся два года назад, когда он рассказал Ролонии о своем прошлом, как он разрыдался перед ней и сказал, как ему хотелось бы увидеть снова жителей из своей деревни.
«Может, Ролония пытается спасти солдат из-за меня?»
— Ролония, дура
Она не должна была так поступать из-за него. Она должна думать о защите мира и себя.
«Так, может, все это из-за меня? Но не важно. Я не позволю Ролонии умереть. Я должен ее спасти».
За Адлетом мчались солдаты-трупы, они кричали, их становилось все больше. Дымовые бомбы мешали им видеть, а он успевал скрыться за деревьями.
Но Адлет видел еще солдат, что бежали на юг. Они, видимо, должны были присоединиться к сражению с Голдофом, Чамо и остальными.
Атаки солдат не прекращались, но Адлет умудрился взобраться на дерево. С верхушки он оглядел окрестности, пытаясь увидеть Ролонию, и заметил кусок ткани, развевающийся на ветру.
— Что это?..
«Ролония пыталась оставить послание? думал он. Может, она ближе, чем я думал».
Адлет направился туда, куда падала тряпка, прыгая с дерева на дерево, а оттуда на землю. Здесь никого не было, как и признаков, что Ролония сражалась здесь.
«Зря пришел», — подумал Адлет и побежал, но краем глаза заметил странную резьбу на дереве.
— Те слова?..
Было похоже на зацепку на дереве, но он пригляделся и попытался увидеть слова, и тогда понял, что там.
«Не» было написано там и выше были знаки, словно кто-то хотел написать что-то еще.
Адлет не понимал, что это значит, но у него не было времени думать об этом. Хотя он смог уйти от большинства солдат, один нашел его и тут же созвал товарищей. В ответ солдаты рванули к Адлету, и ему снова пришлось бежать.
Он взглянул на метку и убедился, что все лепестки на месте. Ролония еще жива.
Сражаясь с Кьема-ящерицей, Раина снова почувствовал усталость в левой руке. Четвертый раз он смог управлять рукой.
Когда он двинул ею впервые, то подумал, что свобода близко. Сейчас он чувствовал лишь отчаяние.
Девушка в броне убежала, не заметив его, других Героев не было видно.
«Не сдавайся», — пытался подбодрить себя он.
Он рвал одежду и разбрасывал клочья. Он не успевал написать: «Не верь им», — но так он показал бы Героям, что что-то происходит, что он отличается от других солдат.
«Герои Шести Цветов, заметьте меня. Я здесь».
И хотя он пытался подбросить клочки выше, они лишь падали на землю, их уносило ветром. Клочки даже к веткам не взлетали, Герои их точно не увидели бы.
Группа Кьема приближалась к тем, что уже сражались с солдатами, когда Раина обернулся, Кьема-ящерица бросился на него. Он широко раскрыл пасть, и в той тьме Раина понял, что зря боролся.
Ролония, наконец-то, вышла из леса и приближалась к горе Обморока. Но пещеру она еще не нашла.
Она шла медленно и осторожно, крепко сжимая хлыст. Как и сказал Адлет, был шанс, что все это ловушка, потому она не могла расслабляться.
Она искала пещеру и вспоминала слова солдата-трупа: «Пещера женщина помоги нам».
«Может, она знает, как помочь солдатам, — решила Ролония. Я должна ее найти».
Вдруг она услышала голос, донесшийся до нее эхом.
— Ты Герой Шести Цветов? голос был слабым, едва слышным.
Ролония резко обернулась и увидела фигуру в лохмотьях в тени булыжника с нескольких метрах от нее. Не думая, она развернула хлыст и приготовилась сражаться.
— Нея. Я не солдат-труп Прошу. Не атакуй
Ролония присмотрелась. Она говорила правду. Хотя ее тело было тощим, одетым в лохмотья, ее кожа была живой, на ее шее не было паразита. Ролония дала ей шестьдесят лет, ей вряд ли хватило бы сил драться оружием. И вряд ли она была Святой.
— Я тебе не враг. Прошу, солдаты мой муж помоги им.