Месяц назад Морозов и Пазон встретились на улице случайно. Пазон был с палкой и сильно хромал. Морозов сразу узнал своего бывшего ученика. Ведь больше года преподавал он историю в том классе, где учился Георгий.
Морозов хотел пройти мимо, боясь, что Пазон его узнает. Но такая простодушная и горячая радость засветилась при виде Морозова в глазах Георгия Пазона, что Николай остановился, презрев все законы конспирации. Он и сам не мог объяснить, почему сделал это, — просто обрадовался, увидев парнишку.
— Николай Григорьевич, здравствуйте! — подошел к нему Пазон. — Неужели это вы? Вот не ожидал... Теперь мы не пропадем.
— Кто это мы? — спросил Николай.
— А у меня тут дружок один есть, Колька Кузнецов. Мы с ним хотим немцам вредить, — прямо и просто сказал ему Пазон. — Только не знаем, с чего начать... Но теперь — раз я вас встретил...
— Доверяешь, значит, мне? — усмехнувшись, спросил Николай.
— А как же? — наивно удивился Пазон. — Если не вам, то кому же?
Глаза его открыто и смело смотрели на Морозова. Да, такому можно верить. Николай чувствовал это всем сердцем.
— Эх, и заводила ты был, Юрка, — ласково сказал ему Николай. — Теперь-то хоть серьезнее стал?
— Будешь серьезнее, когда гитлеровцы кругом. Вот с костылем разделаюсь — и возьмусь за дело. Руки чешутся. Пусть не думают, гады, что мы им покорились.
— Что ж, — сказал ему тогда Николай, — это верно. Кроме своего друга, попробуй найти и других ребят. Но обо мне ни слова. Связь со мной будешь держать сам. Понял? А там мы придумаем что-нибудь дельное.
— Понял, — весело и твердо ответил ему Пазон. — На меня можете положиться, Николай Григорьевич!
И он ушел, словно окрыленный этой встречей, даже походка у него стала другая.
...И вот теперь было их второе свидание. Вернувшись с базарной площади, они сидели в небольшой, чисто прибранной комнате Пазона. Обычная комната, каких много в Таганроге: фикусы у окна, швейная машина в углу на столике, этажерка с книгами. Пазон жил вдвоем с матерью.
— Ну, как дела? — спросил его Морозов, глядя, как Георгий, морщась, растирает раненую ногу. — Мешает нога-то?
— Теперь ничего. Терпимо. А когда немцы пришли, ходить не мог.
Перед войной Пазон был призван в армию и служил рядовым. В одном из первых боев с фашистами на Западном фронте он был ранен в ногу. Несколько месяцев лежал в московском госпитале, а потом был отправлен домой, в Таганрог, на поправку. Приехал к матери на костылях, еле ходил, а тут и немцы подоспели. При всем желании не мог он уйти из родного города.
— Ну, нашел еще кого-нибудь из ребят? — спросил Николай.
— Есть тут у нас одна дивчина, — сказал Пазон. — Колька с нею вместе в школе учился. Швыдко по-немецки балакает. Хотим сагитировать.
— Ты хорошо ее знаешь?
— Знаю. Да и вы, Николай Григорьевич, должны ее знать. Во всяком случае, о родителях ее наверняка слышали.
— Кто такие?
— Трофимовы. И отец и мать — оба врачи. Знаете?
— Как же. Известные в городе люди. А разве они не уехали?
— Сам Трофимов в Красной Армии служит. А жена его была больна, когда шла эвакуация. С постели не могла встать. Дочь с ней и осталась.
— А как она так быстро немецкий язык освоила?
— Ее еще в детстве учили.
— Что ж... Если она наша, если настоящая, тогда нам это очень может пригодиться. Только проверьте ее как следует.
— Вот и я Кольке про то же толкую. А он за нее головой ручается. Когда о ней говорит, аж глаза горят.
— Влюблен, что ли?
— Видимо, так. Они в этом году десятилетку вместе окончили. Из одного класса.
— Ну, а еще что ты сделал?
Пазон снова потер раненую ногу.
— Да вот бегаю помаленьку, — таинственно усмехнулся он.
— Куда же это ты бегаешь?
Пазон встал, отодвинул стол, стоящий посередине, приподнял две половицы и поманил Николая пальцем:
— Вот полюбуйтесь.
Под половицами были спрятаны два пистолета, гранаты, несколько брикетов тола, кучка патронов, автомат с круглым диском.
— Да у тебя тут целый арсенал! — поразился Николай.
— На днях две гранаты стянул из немецкой машины, — скромно улыбнулся Пазон. — Пришлось пробежаться. В другой раз восемь толовых шашек из грузовика утащил. Тоже не шагом потом шел...
— А мать знает? — спросил Николай.
— Она мне сама пистолет раздобыла. Говорит, нашла. Она у меня смелая... Партизанкой хочет быть. Вся в меня... — засмеялся Пазон.
— Ну, ты молодец! — похвалил его Николай.