— Скажи только, Петька, все в порядке? — умоляюще прошептала в темноте Рая. — Мы ведь спать не можем.
— Спите, все в порядке, — устало пробурчал Петр.
— Ура! — тихо сказала Рая в темноте и засмеялась.
Наконец сестры уснули, а он еще долго не мог заснуть, ворочался с боку на бок. Он думал о работе группы.
У каждого подпольщика было свое постоянное дело, порученное ему с учетом свойств его характера. Так, Лева Костиков под руководством Николая Морозова сочинял и обрабатывал тексты листовок с воззваниями к жителям Таганрога. Лева еще в школе хорошо знал литературу, был из всех самым «подкованным» в русском языке, а горячий характер помогал ему находить страстные слова. Аккуратные и исполнительные Рая и Валентина каждый вечер переписывали своим разборчивым школьным почерком от руки целые пачки этих листовок. А отчаянные и ловкие Женя Шаров и Олег Кравченко расклеивали их по улицам Таганрога. В листовках были призывы уклоняться от регистрации в немецкой комендатуре, саботировать приказы немецких властей, они помогали людям правильно разбираться в обстановке. Иван Веретеинов, Спиридон Щетинин и сам Петр Турубаров занимались добыванием оружия. Работа каждого подпольщика была опасной — ребята рисковали на каждом шагу, но она увлекала их.
«Надо обязательно достать пишущую машинку, — думал Петр. — И свой радиоприемник...»
Принятый в подпольную группу Миша Чередниченко достал в какой-то конторе старенький «ундервуд», но машинка оказалась с немецким шрифтом. На время ее запрятали в сарай в надежде раздобыть русский шрифт и найти мастера, который мог бы поменять буквы.
Труднее всего было с радиоприемником. «Может быть, попробовать смастерить самодельный? Но где достать детали?»
Так ничего и не придумав, Петр уснул. Проснулся он утром, когда маленький Толик громко заплакал в соседней комнате. Мария Константиновна за что-то тихонько выговаривала ему.
— Толик! — закричал своему любимцу Петр. — Иди сюда! Кто там тебя обижает?
Мальчик вбежал в комнату и уткнулся в плечо Петра своей заплаканной, испачканной мордочкой.
Стоя в дверях, Мария Константиновна с любовью смотрела на Петра и Толика.
Днем Петр встретился с Николаем и доложил ему об успешно проведенной первой диверсии его группы. Николай уже слышал от брата, что вместе с дрезиной погибли семь немецких солдат и два полицая. Движение поездов на перегоне Таганрог — Марцево было прервано на шесть часов.
* * *В оккупированном Таганроге основным барометром настроения оказался базар. Отсюда расползались по городу различные слухи. Здесь обменивались продуктами, а заодно и мыслями.
Несмотря на требование немецких властей торговать на деньги, никто ничего не продавал. Процветал обмен. Меняли все: обувь на рыбу, рыбу на яйца, яйца на табак, табак на рубашку или ботинки.
В первые дни оккупации на базаре можно было сменять поношенный пиджак на стакан махорки, а затем выменять махорку на полдесятка яиц. За пару кожаных подошв для сапог давали две старые селедки. «Свободное предпринимательство» поощрялось немцами вовсю. Но так продолжалось только несколько дней. С наступлением холодов немцы потребовали продавать продукты только на деньги. По базару расхаживали патрули, следившие за торговлей.
Цены заметно подскочили. Ведро картошки стоило пятьдесят рублей, или пять марок, курица — шестьдесят, или шесть марок соответственно, стакан махры — двадцать пять, селедка — четыре рубля штука. В зависимости от силы артиллерийских залпов, доносившихся с востока, спекулянты торговали на рубли или марки. Если докатывается только гул — марки в ходу, если и земля вздрагивает, значит, Красная Армия близко — тогда рубли подавай.
В первых числах декабря в Таганроге похолодало. Морозы достигли двадцати градусов. Словно гонимые северо-восточным ветром, гитлеровцы потянулись на запад. Вереницы грузовиков следовали по улицам города в сторону Мариуполя. В ночь на третье с вокзала отправился поезд, переполненный удиравшими немцами из тыловых учреждений. На востоке все отчетливей слышалась сильная артиллерийская перестрелка. На базаре пронесся слух, что Красная Армия со дня на день придет в Таганрог. Советский рубль стал набирать силу.
В спешном порядке гитлеровцы грузили на автомашины захваченные продукты. Из городских складов извлекали муку, масло, мясо, консервы, вино, сахар — все это срочно отправляли на запад. Увозили чугунные печки, трубы, железные кровати, патефоны, радиоприемники. Пух от перин и подушек кружился над городом.
Жители Таганрога с радостью ожидали советских воинов. Говорили, что наши бросили на Таганрогский фронт десять сибирских дивизий. И днем и ночью люди с надеждой прислушивались к неумолкающему грому артиллерии, который все явственней приближался со стороны Ростова.