– А мне так и дождь, если в меру, нипочем, – сказал Агрик.
– Это ты еще молод. Вот поживешь с мое – тогда узнаешь, каково в таком возрасте сутками торчать под открытым небом, в погоду и непогоду.
Агрик пожал плечами.
– К той поре, воитель, я все же рассчитываю обзавестись крышей.
– Правильно мыслишь, – проворчал Зоб, – хотя соплив еще мне перечить.
Он достал побитый окуляр, которым разжился у мертвого офицера Союза, найденного замерзшим среди зимы, и опять уставился в сторону Старого моста. Ничего. Проверил отмели – ничего. А вот на дороге в Олленсанд вроде как вспархивает какое-то пятнышко – оказалось, мошка по ту сторону стеклышка, так что оснований бить тревогу нет.
– Что ж, в хорошую погоду хоть местность просматривается лучше.
– А мы Союз высматриваем? Да эти негодяи и на дохлую лошадь не всползут. Напрасно беспокоишься, воитель.
– Кому-то ж надо.
Хотя в словах Агрика был определенный смысл. Беспокоиться чересчур или не беспокоиться вовсе – две стороны одной монеты, но Зоба почему-то всегда клонило именно к первому, то есть к чрезмерному волнению. Поэтому при всяком движении он дергался и норовил призвать к оружию: было ли то кружение птиц в небе; овцы, пасущиеся на пустынных склонах; крестьянские повозки, ползущие по проселочным дорогам. Недавно Весельчак Йон с Атроком затеяли упражняться на топорах – так от внезапного лязга металла Зоб чуть не опростался в штаны. Да, оно так: беспокойство избыточное. Стыд в том, что в сердце его никак не унять.
– Зачем мы здесь, Агрик?
– Мы, здесь? Ну как. Ты же знаешь. Сидеть на Героях, смотреть, не появится ли Союз, а если появится, сообщить Черному Доу. Дозор, разведка, как всегда.
– Это мне известно. Я же сам тебя в этом наставлял. А ты скажи, зачем мы здесь?
– Как бы смысл жизни и все такое?
– Да нет же, нет! – Зоб хватал руками воздух, как будто никак не мог уцепиться за истинный смысл слов. – Почему мы здесь?
Агрик, наморщив лоб, мучительно соображал.
– Ну это… Девять Смертей убил Бетода, и взял его цепь, и сделался как бы королем северян.
– Верно.
Тот день отчетливо помнился Зобу: труп Бетода, простертый в луже крови; толпа, ревущая имя Девятипалого… Несмотря на солнце, его пробрал озноб.
– И?
– Черный Доу пошел тогда на Девять Смертей и забрал цепь себе.
Агрик спохватился, что говорит крамолу, и завилял:
– Ну а как же иначе. Кто бы стерпел такого отъявленного сумасброда, как Девятипалый, над собой королем? Однако Ищейка назвал Доу изменником и клятвопреступником, а большинство кланов к югу от Уфриса склонились на его сторону. А короля Союза, видите ли, связывали с Девятипалым узы дружбы по каким-то там безумным походам. Вот и вышло, что Ищейка и Союз решили пойти на Черного Доу войной, и вот мы все здесь.
Агрик откинулся на локти, прикрыв глаза, довольный собой.
– Какое четкое понимание интриги текущего противостояния.
– Спасибо, воитель.
– А именно, как завязалась распря между Черным Доу и Ищейкой, и почему Союз встал на сторону Ищейки. Хотя дело скорее в том, кто чем владеет, нежели кто у кого ходит в друзьях.
– Ну да. Вот ты и здесь.
– Но почему здесь мы?
Агрик снова, насупившись, сел. Тюкнул по дереву металл: это брат сделал выпад на щит Йона и тут же поплатился за опрометчивость.
– Я ж сказал: бери вбок, дурачина! – сурово поучал Йон.
– Ну, это… – мучился Агрик. – Наверно, мы стоим за Доу, потому что Доу, каким бы лиходеем ни был, тоже стоит за Север.
– Да? А что такое, по-твоему, Север? – Зоб похлопал по земле. – Леса, холмы и реки – за них он, что ли, стоит? Зачем он тогда заманивает неприятеля, чтоб тот их сжигал, загаживал, вытаптывал?
– Ну, я в смысле, не только земля. Главное – здешний народ, я его имею в виду. Ты же понимаешь: Север.
– Народ, говоришь? А сколько племен и кланов, самых разных, здесь обитает? Многим из них на Черного Доу решительно наплевать, а уж ему на них – тем более. Народ как жил так и живет лицом к земле, лишь бы ему дали спокойно свои крохи с наделов собирать.
– Эйе. В смысле, ну да.
– Так как Черный Доу может стоять разом за всех?
– Ну, – Агрик поерзал, – не знаю. Наверно, оно…
Он косился вниз на долину и не заметил, как сзади подошла Чудесница.
– Тогда почему мы вообще здесь?
От подзатыльника, крепкого и внезапного, он аж хрюкнул.
– Сидеть на Героях, балбес, – пояснила Чудесница, – смотреть, не явится ли Союз. Дозором, разведкой, как всегда, болван. Что за дурацкий вопрос.
Агрик обиженно мотнул головой.
– Все! Теперь из меня слова не вытянете.