– И как мясницкая плаха, подобная тебе, сумела родить такую красавицу, как моя жена?
Ричи осклабился; заулыбались и его люди. Огонь, потрескивая, выхватывал из полутьмы морщины и рубцы на грубых, опаленных битвами лицах.
– Да вот сам до сих пор дивлюсь. Хотя и не так, как ты: я-то знавал ее мать.
Пара названных бывалого вида ухмыльнулись; глаза затуманились воспоминанием.
– Да я и сам был пригож, пока жизнь не угостила своими харчами.
Двое бывалых хмыкнули. Стариковские шуточки, все о том, как славно жилось в былые времена.
– Харчами, – один из них, крякнув, повел головой.
– Можно словом перекинуться? – спросил Кальдер.
– Все для моего зятя. Ребята?
Приближенные Ричи поднялись, иные не без труда, и, по-прежнему похмыкивая, убрели в темень. Кальдер подыскал местечко у костра и опустился на корточки, руки протянув к огню.
– Трубку будешь? – предложил Ричи, пуская завитушки дыма из своей.
– Нет, благодарю.
Даже среди якобы друзей надо иметь ясную голову. Нынче и так приходилось ступать ощупью, да еще по чертовски узкой тропе. Не хватало оступиться: больно глубок по обе стороны обрыв, а на дне никакой подстилки.
Ричи пустил пару буроватых дымных колечек.
– Как там моя дочь? – спросил он, проводив взглядом их плавный отлет.
– Она – лучшая женщина на этом свете, – ответил Кальдер, не лукавя.
– Какой ты. Всегда находишь что сказать. Возразить нечем. А как мой внучок?
– Все еще немножко маловат для помощи против Союза, но растет день ото дня. Слышно, как стучится ножкой.
– Просто не верится. – Ричи, покачивая головой, смотрел в огонь, задумчиво почесывая седую щетину. – Я, и вдруг дед. Гм! Как будто вчера я и сам был еще ребенком. А с утра смотрел, как стучится в живот матери Сефф. Все так быстро проскальзывает мимо. Скользит, как листики по воде, а ты и не замечаешь. Цени эти моменты, сынок, смакуй их, вот мой тебе совет. Они и есть жизнь. Все, что происходит сейчас, пока ты в мыслях ждешь чего-то там еще. Я слышал, Черный Доу желает твоей смерти?
Кальдер тщетно попытался не подать вида, что ошеломлен столь резкой сменой темы.
– Кто так говорит?
– Черный Доу.
Что ж, ничего странного. Хотя подобная прямота не проливала бальзама на и без того истерзанную душу Кальдера.
– Ему видней.
– Похоже, он направил тебя сюда, чтобы было легче тебя прикончить – если не ему самому, то кому-то, кто надеется перед ним таким образом выслужиться. Доу наверняка думает, что ты начнешь плести козни, настраивать людей против него, пытаться вытянуть из-под него трон. А он тебя в этом уличит и по справедливости повесит, чтоб никто и не возроптал.
– Думает, что дал мне нож, которым я не премину зарезаться?
– Что-то вроде того.
– А может, я осторожней, чем он предполагает?
– Надеюсь, что так. Я лишь хочу сказать: если у тебя на уме пара-тройка интрижек, то знай, что он держит нос по ветру и ждет не дождется, когда ты оступишься. И будет без устали идти за тобой тенью, пока не появится основание приказать Хладу заточить о твою башку топор.
– Только не все этим будут довольны.
– Верно, недовольных и без того уже пол-Севера. Слишком уж обременительной становится война. Да еще и поборы давят. Война в здешних краях, оно понятно, добрая традиция, а вот подати испокон веку не в чести. Доу нынче не следует перегибать палку с местными, и он это знает. Хотя уповать на терпимость Черного Доу – дураком быть. Он не из тех, кто следит за каждым своим словом и шагом.
– Но а я-то наоборот?
– В разумной осмотрительности, парень, нет ничего постыдного. На Севере всегда в фаворе здоровенные тупые жлобы из тех, что бродят по колено в крови. О таких тут слагают песни. Хотя всем известно, что в одиночку они ничего не добиваются. Нам нужны другие. Мыслители. Вроде тебя, твоего отца. Впрочем, на таких у нас всегда недород. Хочешь, дам совет?
Кальдеру было бы куда более по нраву, сунь старик этот самый совет себе в задницу. Он прибыл сюда за людьми, за мечами и холодными жесткими сердцами, готовыми на измену. А впрочем, он давно уяснил, что людям в большинстве ничто так не любо, как то, чтобы их слушали. Особенно тем, за кем сила. А Ричи у Доу – один из пяти боевых вождей, и силы за ним на сегодня больше всего. Так что Кальдер сделал то, в чем его невозможно превзойти – то есть соврал:
– Именно за твоим советом я и пришел.
– Тогда оставь все, как есть. Вместо того чтобы переть против неодолимого течения, рискуя сгинуть в холодной пучине, присядь на бережку, повремени. Кто знает, может, настанет час, и волны сами выбросят на берег то, что ты хотел.