Вило непринужденно откинулся в кресле, выдохнул несколько ароматных колец сигарного дыма, снова выпрямился и слегка улыбнулся – в уголках глаз собрались добрые морщинки.
– Хэри, а ведь ты до сих пор мыслишь как преступник. Прошло уже двадцать лет, а в душе ты все тот же уличный мальчишка.
Хэри ответил невеселой усмешкой. Он не понимал, зачем Вило говорит это, но и спрашивать не хотел.
– Сходил бы ты к бассейну, – продолжал бизнесмен, – и выпил, пока я буду договариваться с ними, а?
Прежде, когда Хэри выгоняли таким откровенным образом, он чувствовал себя отшлепанным ребенком. Теперь он почему-то лишь слегка удивился, что все еще остается в деле и что жизнь продолжается – словно это имеет какое-нибудь значение.
Все это не более чем игра – вроде игры в Кейна. Без Шенны мир пуст, и Хэри ни до чего нет дела. Он кивнул. – Ладно. Там и увидимся.
Майклсон ходил взад и вперед по залитым солнцем камням, окружавшим бассейн. Этот водоем вызывал радостные эмоции; только легкий запах хлорки и безотчетное ощущение, что природа не смогла бы создать такого комфорта, выдавали его искусственное происхождение.
Хэри продолжал челночные движения, затем сел и опять встал… Пару раз он направлялся к поросшей кустарником пустыне, нырял в песчаный ветер на голых холмах, однако неизменно останавливался у границы искусственного оазиса Вило, возвращался и снова начинал метаться. Его невольно влекло к этой зараженной, грязной пустыне: он представлял, как пройдет меж валунов и поднимется по мертвым камням на вершину горы. Он не питал надежды, что прогулка по отравленной пустыне поможет ему, но знал, что хуже после нее не станет.
Воспринимай все спокойнее, вновь и вновь повторял он себе. Она же не мертва. Однако всякий раз сердце подсказывало ему, что, возможно, было бы лучше, если б она умерла. Или если бы умер он.
После ее смерти он мог бы исцелиться. Собственная смерть избавила бы его от боли.
Какого черта Вило возится там так долго?
Хэри терпеть не мог ожидания. В такие минуты ничего не остается, кроме как расхаживать туда-сюда и раздумывать, – а в его жизни чересчур много вещей, о которых лучше не думать.
Он огляделся в поисках отвлекающего объекта. Он даже осмотрел искусственные утесы, по которым в бассейн сбегали водопады, подумав, что подъем на пятидесятиметровую высоту по скользким от воды камням может развеять его мысли о Шенне.
Он вел себя так с того самого дня, как они расстались. Быть занятым. Абстрагироваться. Не думать об этом. Способ был не так уж плох и помогал ему. Иногда он не вспоминал о Шенне часами, днями или даже неделями.
Однако Хэри был больше тактиком, нежели стратегом. Он неизменно побеждал в битвах, однако в такие дни, как этот, вынужден был признавать, что проигрывает войну.
Сейчас ему не желало помочь даже восхождение на скалу: наметанным глазом он заметил выступы для рук и ног, явно сотворенные для таких, как он. Скала была сделана специально для того, чтобы лазить на нее, и у Хэри это заняло бы не больше времени, чем подъем по лестнице.
Он с отвращением покачал головой.
– Эй, Кейн! – крикнула девушка, резвившаяся в бассейне. – Хочешь, позабавимся?
В бассейне плавали, плескались и играли две девушки из компании «Вило Интерконтинентал». Длинноногие, лоснящиеся, прекрасно сложенные, с великолепными зубами и грудью, они предназначались исключительно для того, чтобы развлекать гостей Вило. Обе были ошеломляюще красивы. Хирургическое наведение красоты входило как часть оплаты их пятилетнего контракта, по окончании которого они были вольны искать удачи где угодно. Сейчас они работали для Хэри: играли бедрами и ягодицами, грациозно изгибали загорелые спины, поднимали к небу груди. Это могло бы выглядеть весьма привлекательно, если б не было столь нарочито.
Девушка, позвавшая Хэри, скользнула за спину подруги и обняла ее; одна рука легла поверх груди, другая скользнула под водой к лону. Она грациозно изогнула шею, чтобы поцеловать плечо партнерши, и призывно взглянула на гостя.
Хэри вздохнул. Он подумал, что вполне мог бы присоединиться; в конце концов, в том, чтобы заняться любовью с парой девушек, заключалась некая честность. В отличие от падких на его славу женщин, встречавшихся буквально всюду, эти были профессионалами. Они не станут притворяться, что интересуются им, и не потребуют его внимания.
Несколько лет назад он наверняка прыгнул бы в бассейн. Однако теперь, после того как он нашел любящего и любимого человека, внесшего смысл в избитое словосочетание «заниматься любовью», он не мог поступить так. Это даже не интересовало его. Любовь с девушками из бассейна была бы чисто механическим, примитивным процессом, усложненным разнообразными фантазиями партнерш.
Затянутый в камзол слуга с подносом беззвучно появился возле Хэри, предложив ему бокал скотча.
Хэри взял бокал.
– Ну как, Кейн?
Майклсон вздохнул.
– Зовите меня Хэри, ладно? Почему-то никто не помнит, что у меня есть имя.
– А, ладно, Хэри. Я только хотел сказать, что я ваш большой поклонник, я даже… а, не важно.
– Ладно.
Однако слуга – Майклсон подумал, что его могли бы звать Андре – все еще стоял возле него. Хэри сделал глоток и стал смотреть на резвящихся девушек.
Слуга откашлялся.
– Конечно, я получаю только ваши записи, – произнес он самозабвенно. – А один раз мне даже удалось попасть в виртуальный мир, это когда господин Вило брал нас с собой отдохнуть, несколько лет назад. Это было здорово. Конечно, мы не могли попасть в виртуальность в вашем образе – это очень дорого, но нам достался Йотери-привидение. Помните его?
– С какой стати?
Хэри зевнул. Почему это люди считают, что все актеры знают друг друга?
– Ну, я это… не знаю. Вы убили меня – ну, то есть его – в заповедных лесах Анханы.
– А, да, – пожал плечами Хэри, вспоминая ажиотаж в Студии, когда он вернулся из этого Приключения. – Йотери следил за мной день или два, прежде чем я поймал его. Откуда мне было знать, что это актер? Он мог бы сообразить, что лучше не попадаться мне на пути.
– Вы даже не запомнили его?
– Я убил много людей.
– Господи! – Слуга придвинулся ближе, обдав Хэри запахом красного вина – видимо, выпил для храбрости. – Знаете, иногда я мечтаю о том, чтобы стать вами… стать Кейном, понимаете?
Хэри мрачно усмехнулся.
– Я тоже иногда мечтаю об этом.
– Я не совсем понял… – нахмурился слуга. Хэри сделал еще глоток скотча, чтобы подогреть беседу. Даже пустая болтовня с поклонником лучше, чем размышления наедине с самим собой.
– Кейн и я – не один и тот же человек, понимаешь? Я вырос в Сан-Франциско, а Кейн – порождение Поднебесья. Его воспитал вольноотпущенник-паткан, кузнец и коновал. Когда мне было двенадцать, я был форточником, потому что еще не дорос до грабителя; Кейна в этом же возрасте продали работорговцу из Липке, потому что его семья умирала во время Великого Голода.
– Но это же вроде игры, да?
Хэри пожал плечами и сел на камни, устраиваясь поудобнее.
– Когда я нахожусь в Поднебесье, в облике Кейна, все вокруг кажется мне довольно реальным. Я специально учился верить в это. Поднебесье совсем не похоже на наш мир. Кейн может делать то, что мне недоступно; он не чародей, но принцип примерно тот же. Он быстрее, сильнее, безжалостнее меня, хотя, может быть, и не настолько умен. Это такая магия – воображением и силой воли ты заставляешь себя верить.
– Так действует магия, да? Я хочу сказать, что не совсем ее понимаю, но вы…
– Я тоже не понимаю, – кисло признался Хэри. – Все чародеи сумасшедшие. Как бы силой воли они способны создавать галлюцинации. А впрочем, не знаю. Сыграй как-нибудь за одного из них – поймешь, что у них в голове куча тараканов.
– Но тогда… – хихикнул слуга, – зачем же вы женились на чародейке?
И вот так всегда – разговор возвращается к Шенне. Хэри опорожнил бокал и незаметным движением запястья швырнул его через бассейн на камни. Бокал разлетелся блестящими брызгами, засверкавшими в радужных каплях водопада. Хэри взглянул на слугу и увидел на его лице испуг.