— Не боитесь, не боитесь, господа, — говорил кто-то по-русски, — у большевика нет патронов.
Немцы сомкнули кольцо.
— Эй, рус! Сдавайся!
— Сдавайся, дурак! Командование сохранит тебе жизнь! — повторил полицай.
— Не стреляйте! — крикнул Ваня Голынский. — Сдаюсь я!
Партизан, наблюдавший за товарищем с дерева, закусил губу. Он понял, что сейчас произойдет. Не такой человек был Ваня, чтобы добровольно сдаться в плен.
Ваня, опираясь на автомат, поднялся. К нему уже бежали со всех сторон каратели.
— Прощайте, ребята! — крикнул он и взмахнул рукой. Раздался взрыв. Когда дым рассеялся, партизан увидел, что Ваня взорвал себя и окруживших его врагов…
Услышав этот печальный рассказ, Гекка Капустенок ушел в чащу. Опустился на корточки и горько заплакал. Плечи его содрогались от рыданий. Никто не видел этих жгучих мальчишеских слез. Немного погодя, когда глаза просохли, встал, поправил шапку с красной лентой и пошел к своей землянке.
Война продолжалась. Нужно было жить, нужно было мстить за друга, за Родину…
Когда Гена узнал о смерти в немецкой неволе младшего брата, он совсем загрустил, перестал улыбаться. Стал чаще проситься на задания. Только заметил он, что почему-то все время возле него оказывается Женя Иванов.
Женя — мастер спорта СССР, альпинист. Больше всего на свете он любил горы и мог часами рассказывать о них. Особенно запомнил Геннадий один их разговор. Женя вспоминал предвоенное восхождение на одну из киргизских вершин.
— А зачем люди взбираются на вершины? — спросил Гена.
— Зачем? Один французский альпинист очень точно выразил мнение всех, кто любит горы: «В борьбе с вершиной, — сказал он, — в стремлении к необъятному человек побеждает, обретает и утверждает прежде всего самого себя». Вот мы с тобой в борьбе с врагом тоже утверждаем самих себя.
Геннадий не сразу понял всю глубину этой фразы. Но она запала ему в душу.
Пришла зима. Красная Армия наступала по всему фронту. В лесах уже слышалась отдаленная орудийная канонада. И чем серьезнее наносили удары по врагу белорусские партизаны, тем ожесточеннее действовали фашисты.
В тот день пути Гены и Жени разошлись. Капустенок повел разведчиков к станции, а Иванов с товарищами отправился на другое задание.
Серьезное испытание выпало на долю партизанских подрывников. Во время взрыва Иванову повредило кисть руки, покалечило пальцы. В довершение ко всему фашисты быстро напали на след смельчаков и бросились в погоню за ними. Чтобы запутать врага, партизаны рассеялись по лесу и поодиночке стали пробираться к своим.
Иванов свернул к знакомому болоту и побежал по льду. Позади раздавался лай собак. Вдруг лед затрещал и проломился. Два часа по пояс в ледяной воде шел к своим Женя. Уже потерявшего сознание, его подобрали партизанские патрули.
Раненых готовили к отправке в тыл. Гена пробрался в землянку, присел возле товарища. Тот открыл глаза, улыбнулся. Мол, не робей, все будет в порядке.
— Как же это ты? — тихо спросил Гена. — Не уберегся?
— Мы еще поднимемся с тобой на пик Мира, — медленно проговорил Иванов, — мы еще познаем сами себя…
Раненых отправили в тыл, и, как стало позже известно, Евгения Иванова лечили партизанские врачи, знаменитые на весь мир спортсмены братья Серафим и Георгий Знаменские. Он остался в живых.
Отряд поднялся по тревоге. Связной Яша Вишневский доложил командиру, что полицейская команда, усиленная жандармами и войсками, двигается к деревне Климовщине, чтобы оттуда ударить в тыл партизанам и освободить себе дорогу для отступления.
Было принято решение занять деревню и подготовиться к встрече незваных гостей. Но сделать это не удалось. Едва только партизаны вошли в Климовщину, как взвод Николая Румака, находившийся впереди, в боевом охранении, заметил подозрительное движение в лесу.
На разведку послали Гену и двух товарищей. Но было поздно. Каратели на полном ходу двигались к деревне.
— Развернуться в цепи! — раздалась команда. — В атаку! Вперед!
С одной стороны в деревню влетели немецкие части, с другой — партизаны. Бой разгорелся прямо на улице. Гена залег у плетня и хладнокровно ловил на мушку фигуры врагов. Вокруг свистели пули.
— Пригнись, Капустенок! — скомандовал взводный.
Перебегая от дома к дому, партизаны шли на сближение с противником. Лыжники в белых маскировочных халатах тем временем огибали карателей с фланга. Не прошло и часа, как с левого фланга застрекотали пулеметы, и лыжники обрушились на врага.