Утром 4 ноября ребята собрались, как всегда, у Коли.
— Ну, один подарочек есть! — удовлетворенно сказал Митя.
— Сегодня нужно сходить к партизанам и спросить, что делать дальше.
— Собираемся в пять часов!
Но собраться в этот день ребятам не пришлось.
Когда Митя Балицкий вернулся домой, во дворе и дома хозяйничали немцы и полицейские Был здесь и «монтер», который осматривал проводку. В небольшой нише за географической картой немцы обнаружили телефон, тут же лежала заряженная обойма от пистолета. Митю арестовали.
Шел обыск и у Николая Синицына, и у Пети Игнатенко.
Их тоже арестовали и повели в комендатуру.
Два дня немцы пытали и мучили ребят. Больше всех, как самому старшему, доставалось Мите. Но на все вопросы он твердо отвечал:
— Ничего не скажу, гады! Нас очень много. Вы арестовали только троих, а таких, как мы, по всей стране миллионы…
На рассвете 7 ноября немцы вывели юных героев во двор. На востоке занималась праздничная заря. Оттуда веял свежий ветерок, он шевелил волосы на раскрытых головах ребят. Быстро светало. Первые лучи солнца окрасили облака на востоке в багрянокрасный цвет. Коля и Петя поддерживали сильно избитого Митю.
— Смотрите, — указал он глазами на облака, это цвет нашей победы, он идет с востока…
Утром 7 ноября грайворонцы увидели на площади трупы трех пятнадцатилетних подростков. На груди у каждого была повешена дощечка с надписью: «Я партизан».
Видел трупы друзей и Женя Татаркин. Трагическая гибель Коли, Пети и Мити надорвала его силы. Едва добравшись домой, он слег в постель с высокой температурой. После тяжелой двухнедельной болезни умер.
Есть в центре маленького городка Грайворона небольшой парк. За ажурной оградой под тенью деревьев стоят памятники героям гражданской и Великой Отечественной войн. На одном из памятников выбиты имена и фамилии — Балицкий Митя, Синицын Коля, Игнатенко Петя.
Каждый год по весне приходят сюда школьники. Они склоняют свои знамена над могилой юных героев, кладут на нее цветы. И как гимн верности героям, как символ нашей непобедимости звучат слова любимой ребятами песни:
П. Грабор
Тринадцатилетний летчик
омандир полковой разведки подошел к группе своих бойцов, отдыхавших на лесной полянке, и только тут заметил маленькую фигурку мальчишки, который удобно расположился на старом пне и с аппетитом уплетал за обе щеки горбушку черного хлеба с салом. Иногда он подносил ко рту алюминиевую солдатскую кружку и запивал свой немудреный завтрак родниковой водой. Он так увлекся едой, что даже не обратил внимания на командира.
— Откуда взялся такой вояка? — строго спросил взводный.
— Еще вчера вечером пристал к нам на шоссе, товарищ лейтенант, — ответил за всех пожилой разведчик. — Говорит, возьмите меня, мне некуда идти. Ну ребята пожалели. Куда мальцу на ночь одному?..
— Непорядок это… Узнает комполка — и мне и вам чертей даст. Ты откуда, мальчик?
— Я… я… От-ту-да, — заикающимся от волнения голосом ответил мальчишка и показал рукой в сторону горевшего города.
— Из Воронежа?
— Угу…
— Вот тебе и «угу», — передразнил его лейтенант. — Что с тобой делать? Звать как тебя?
— Славка Яковлев.
— Вот так-то, Славка. Придется тебя в тыл отправить…
— Не поеду. Хочу с вами… Все равно убегу.
— Не убежишь. Мы тебя привяжем, — засмеялся лейтенант.
— Товарищ лейтенант, а что если его оставить? — заступились за мальца разведчики. — Сам он городской, знает все улицы. Глядишь, поможет советом…
— Ладно. Пока пусть остается. Доложу генералу, — уступил взводный.
— Ты, Славка, не горюй, — подмигнул один из разведчиков. — Наш командир строгий, но душа-человек. Воевать тебе не дадут, а где-нибудь, глядишь, и пристроят. У нас в соседнем полку уже есть один хлопец, повару помогает. Его в сорок первом под Брестом подобрали. Ничего, воюет на кухне и, кажется, не обижается. А то тоже все фрицев бить собирался. Тебе лет-то сколько?
— Двенадцать!
— Ух ты! Я думал, меньше. Тогда ничего! Значит, школьник?
— Пять классов кончил, — с гордостью ответил Славка. — Наша школа в городе образцовая.
— Тогда все ясно!..
Славка так и не понял, что ясно. Он бережно завернул недоеденный завтрак в клочок бумаги и сунул в карман коротких штанов.