— Надо чуть ниже! — подскочил к младшему лейтенанту Алексеев. — Там каменный трехэтажный дом, очень удобный для обороны. Там жили наши знакомые, я в нем ночевал эту ночь. Я проведу бойцов.
Взводный одобрительно кивнул головой и вместе со Славой побежал через двор.
Дом, указанный Славой, был действительно удобен для обороны. Он был старинной кладки, из красного кирпича. Деревянные постройки вокруг сгорели, что обеспечивало хороший обзор. Бойцы быстро заняли круговую оборону, взяли под контроль все ближайшие развалины. И когда гитлеровцы приблизились, то сразу же попали под огонь пулеметов, автоматов и винтовок.
— А ты, Слава, молодец, понимаешь толк в тактике! — похвалил Алексеева замполитрука Кондаков.
В тактике уличного боя Слава, конечно, ничего не понимал. Но он знал, теперь уже до самой реки на улице Степана Разина нет более прочных домов.
Как ни пытались фашисты, а подобраться к дому близко не могли. Тогда они подтянули пулеметы, стали бить по окнам и дверям. Однако и это не помогло. Не сумев взять дом силой, враги начали хитрить.
— Вы окружены, сдавайтесь! — то и дело кричали они на ломаном русском языке.
В ответ гремели выстрелы. Одного из таких «крикунов» подкараулил Слава. Он заметил, как из-под разрушенной стены приподнялся толстый гитлеровец и стал что-то кричать. Славе подумалось, что именно этот толстяк убил его отца. И такая злость взяла его, что он обрушил на неосторожного гитлеровца длинную очередь.
Укрываясь за развалинами, фашисты все ближе подбирались к дому. В окна то и дело влетали пули. Младший лейтенант приказал бойцам перебраться на второй этаж. Сам он еще некоторое время оставался внизу с тремя красноармейцами.
С высоты второго этажа Слава увидел, что со стороны Малой Чернавской гитлеровцы подтягивают пушку.
— Пушка — это плохо, — сокрушенно покачал головой взводный и приказал всем перебраться на третий этаж.
Немецкие артиллеристы открыли огонь. Дом задрожал, снаряды пробивали стены, рвались в комнатах нижнего этажа. Повис на железной арматуре сбитый снарядом балкон. После этого немецкие автоматчики ринулись на штурм. В них полетели гранаты. Враги отхлынули. Но не надолго. Поняв, что чекисты находятся на верхнем этаже, гитлеровцы стали осторожно подкрадываться к дому. Они хотели отрезать красноармейцам все пути к отступлению, а потом взять их измором.
Взвод оказался в тяжелом положении. Оставался один путь — спускаться вниз и прорываться к реке с боем. В этот момент и подсел к Арефьеву Слава.
— Надо забраться на чердак, потом на крышу и по водосточной трубе спуститься во двор, — подсказал он. — Мы, ребятишки, всегда так уходили от «врагов», когда играли в войну.
Младший лейтенант воспользовался советом юного воронежца. Пока гитлеровцы рушили снарядами стены дома, красноармейцы перебрались на чердак, вышли на крышу. Вслед за Славой они спустились по водосточной трубе в глухой маленький дворик, а потом незаметно перебежали к другому зданию, где снова заняли оборону. Когда гитлеровцы разобрались, что атаковали пустой дом, ярости их не было предела. Строча из автоматов, поливая свинцом каждую развалину, они кинулись вниз по улице. Потом наткнулись на чекистов и снова завязали бой.
Так почти весь день 9 июля 1942 года взвод младшего лейтенанта Арефьева вел неравный бой на улице Степана Разина. Отступая от дома к дому, чекисты все ближе подходили к реке. Они несли потери, но и врагам было несладко. Около каждой оборонительной позиции красноармейцев гитлеровцы оставляли десятки трупов своих солдат.
Вечерело, когда остатки взвода Арефьева под напором фашистов вынуждены были покинуть последний дом, стоявший на углу улиц Степана Разина и Пролетарской. За спиной чекистов оставался только Чернавский мост. Три дня тому назад он был взорван, и теперь его развалины стали последним рубежом обороны взвода Алексея Арефьева. Собственно, взвода уже не было. От него осталось меньше половины, но все бойцы были полны решимости биться до конца, чтобы не открыть врагу путь в левобережную часть города.
Здесь, у развалин Чернавского моста, взвод Арефьева провел свой последний бой. Он был упорным и кровопролитным. Когда кончились патроны и гранаты, Алексей Степанович Арефьев повел красноармейцев в рукопашную. В последней схватке у моста было уничтожено сорок гитлеровцев. Но и наши все погибли.
«О гибели взвода Арефьева доложил мне Слава Алексеев, — читаем мы в воспоминаниях полковника в отставке Д. М. Якубенко. — Парень оказался смышленым, он хорошо знал город и попросился в полковую разведку. Мы оставили Алексеева у себя».