«Трава, смотри на траву. Хватай и кидай, быстро! — закричал в голове у Еремея жутковатый голос.»
Наверное, именно такой голос можно было бы назвать замогильным.
Удивительно быстро до Еремея дошел смысл ломаной фразы. Стоило как следует захотеть, и он не только в мгновение ока отчетливо увидел салатовый туман окутывающий пучки травы, но и усилием воли перекинул его весь на Матрушу.
Та противно взвизгнула и черные кляксы с ее рук брызгами разлетелись в разные стороны.
Йунгри вдруг широко раскрыла глаза и крепко схватила Матрушу за ногу скрюченными, как у хищной птицы, пальцами. Молодая ведьма дернулась, будто током ударенная.
И в этот момент, Аз вернулся обратно в свое тело. Заставил себя вскочить и со всей прытью, на которую был способен, кинулся на девушку, неловко толкнув ту плечом.
Оба покатились по земле, отчаянно размахивая руками и ногами.
Возможно в этот момент спало колдовство ведьмы, раскинутое по лесу. А может и еще по чему. Но из леса именно сейчас выскочил на поляну Пренар, сжимая в кулаке кривой нож.
Раньше у него такого не было, значит снял со второго воина в лесу. Неизвестно каким образом он сориентировался в зачарованном лесу и не потерял сознания, как его товарищ.
Да и вышел почти к самой поляне, только что выйти на нее видимо не мог до сих пор.
Желваки на его и без того грубом лице застыли, превращая в самую настоящую маску гнева. Пренар сразу же рванул атакующим тигром, почти добравшись до обнимающихся в траве Аза и Матруши. Почти.
Грозный и ловкий воин вдруг запнулся на ровном месте и без сил опустился на колени, выронив нож. Слышно было, как заскрипели его зубы от отчаяния.
Откуда-то, с другого края полянки, раздались звонкие хлопки. Мягко ступая, к ним вышла вызывающе красивая и высокая девушка.
Глаза, обращенные только на Йунгри, горят жадным блеском. Стройное тело подчеркивает наряд вполне современного вида, этакий «аутфит» прогрессивно-депрессивной молодежи.
Модная прическа заканчивает совершенно неуместный на фоне леса образ. Причудливо уложенные волосы подкрашены, а виски выбриты замысловатым образом.
В этом мире кроме игроков такое с собой сотворить некому. Да и те себе позволяют такой модный вид, только если плевать хотели на мнение местных жителей.
«Ведьма. Девушка-игрок. Она жаждет победить скуку. Игры с чужими жизнями ее забавляют, — пронеслись в голове Еремея горькие образы.»
Содрогнувшись и чувствуя, как опускаются в бессилии руки, Аз посмотрел в пасмурное небо с отчаянием, какого никогда еще не испытывал.
Непоправимое становилось неизбежным, и он ничего не мог изменить. Таким маленьким, глупым и слабым он себя еще не ощущал.
Видимо, здраво оценивать свои возможности, ему всю жизнь мешали избыток самоуверенности и чувство легкого превосходства над сверстниками.
Тело снова его не слушалось. Голова налилась тяжестью и все чувства стали глохнуть. Душная тишина вокруг сменилась переливчатым шумом в голове, какой обычно исходит из глубины торгового парка в часы пик.
Безвольной куклой он остался лежать на траве, когда Матруша вывернулась из-под него и бросилась к ногам той девушки. А когда заговорила, то слова ее опускались к нему словно через толщу воды, нехотя и искаженно. Будто он воспринимал их уже не ушами.
Гордая и самодовольная Матруша змеёю подползла к девушке-игроку. Подобострастно протянула к ней руки и запричитала, будто в мольбе:
— Энни, я…
— Для тебя я Госпожа Энн, — зло хлестнули слова ведьмы, даже не посмотревшей в сторону деревенской ведьмочки. — У тебя было простое дело, привести ко мне девчонку на заклание. Ковен ожидает свою жертву уже которую ночь. Или тебе так безразлична сила, что тебе была обещана?
Происходящее снова перевернулось с ног на уши и стремительно понеслось к обрыву.
Шутка про террариум и ведьм переставала быть хоть сколько-нибудь забавной. Еремей отстраненно отметил, что в этих лесах ему уже ничего не светит.
«Целый ковен таких страшных дам это… — промелькнула у него в голове паническая мысль.»
— Где тебя пустоголовую дуру носило? Почему ты валялась в своей грязной деревне, вместо того, чтобы искать эту мелкую… — продолжала разнос наемного персонала ведьма-игрок.
Она похоже получала удовольствие вообще от всего, что касалось роли злобной ведьмы.
«Вставай и дерись глупый слепой человечек!»
Голову Еремея изнутри обожгло толи жаром, толи холодом. Харати не сдерживался и неслышно для других кричал, вне себя от страха.
«Но я ведь не умею, — жалко и слабо стал оправдываться Еремей. — Я пытался, но ничего не выходит, они намного сильнее меня.»