– Могу я увидеть комнату Серафимы? – спросил шериф, переминаясь посреди большой гостиной.
– Разумеется! Груня вас проводит, – кивнул Платон.
Горничная, кивнув Мезенцеву, тут же направилась к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Долмацкий задержался внизу, чтобы ответить на телефонный звонок.
– У вас часто бывают посторонние люди? – спросил шериф, поднимаясь по ступенькам вслед за Груней.
– Практически никогда, – покачала головой горничная. – Мы ведь живем на два дома и большую часть времени проводим в Санкт-Эринбурге. У Платона Евсеевича там бизнес, ночной клуб. Скоро вот закроем этот особняк до весны и уедем в большой город.
– Так вы живете здесь только летом?
– По большей части.
– А грабителей не опасаетесь?
Горничная заливисто рассмеялась.
– Я сказал что-то смешное? – не понял Мезенцев.
– Платон Евсеевич – уважаемый в городе человек, – терпеливо пояснила Груня. – А еще обладает нужными знакомствами в… самых разных кругах. Хотела бы я посмотреть на того, кто осмелится его обворовать!
Еще одно подтверждение того, что Долмацкий промышляет темными делишками, отметил про себя Владимир.
– А Серафима приводит сюда гостей? – поинтересовался он.
– При мне ни разу не приводила. Да и отец ей запрещает, все же дом полон дорогих антикварных вещей. Но знаете, – женщина немного замялась, – Сима у нас барышня своенравная и чересчур самостоятельная. Она могла и ослушаться Платона Евсеевича, а я ведь тоже не торчу здесь постоянно. Она запросто могла пригласить кого-нибудь, пока я была на городской квартире. А у вас уже есть подозреваемые?
– Пока нет. Надеюсь, в скором времени нападем на след.
Горничная привела Мезенцева в уютную комнатку с большим окном, завешенным тяжелыми золотистыми шторами. Старинный платяной шкаф темного дерева, стол, на котором стоял новенький дорогой ноутбук, несколько книжных полок на стенах, широкая кровать – везде царил идеальный порядок. Осмотревшись, Владимир заглянул в шкаф, поочередно выдвинул ящики письменного стола, просмотрел многочисленные книги на полках.
Груня следила за ним, не скрывала своего неодобрения.
– Настоящий обыск. Даже я себе такого не позволяю.
– Работа обязывает, – вздохнул Владимир.
– А что вы хотите найти? – недовольно спросила Груня.
Шериф, который в эту минуту внимательно разглядывал ковер на полу, неожиданно вздернул брови.
– Что-то типа этого, – мрачно произнес он, затем приподнял угол ковра и заглянул под него. Груня тихо охнула.
На полу красным мелом была начерчена большая пентаграмма. Шериф заметил ее только потому, что один из углов слегка виднелся из-под края ковра. Мезенцев готов был поклясться, что это тот же самый рисунок, какой он уже видел на листке, выпавшем из сумочки Серафимы.
– Как часто вы здесь прибираетесь? – спросил он у горничной.
– Два раза в неделю, – напряженно ответила Груня.
– И не видели этого знака прежде?
Горничная замерла, не зная, что сказать.
– Я вас ни в чем не обвиняю. Пока. Но мне нужно знать, когда именно здесь появилась эта пентаграмма! – строго произнес Мезенцев. – И кто ее нарисовал?
– Да что вы говорите такое?!
– Этот же человек явно виновен и в наведении порчи.
Груня взволнованно всплеснула руками.
– Вы ошибаетесь, шериф, – раздалось со стороны распахнутой двери. В комнату вошел Платон Евсеевич. – Этот символ… Он не для порчи. Скорее, это оберег, призванный отпугнуть темные силы. Верно, Груня? Это ведь ты его нарисовала?
Горничная молча опустила голову.
– Что?! – изумился Мезенцев. – Так вы тоже… Обладаете этими знаниями?
– Обладаю немного… Я только хотела защитить Симу, – призналась наконец Груня. – Она же мне как дочь! Такой же символ я и в сумочку ей подложила, чтобы защитить.
– Но от чего? – воскликнул шериф. – Или от кого?
Горничная исподлобья взглянула на Долмацкого, будто спрашивая о чем-то. Платон Евсеевич шумно вздохнул и жестом отправил ее восвояси.
Груня быстро вышла из комнаты.
– А вы, шериф, – обратился старик к Мезенцеву, – даже не слишком удивлены. А ведь есть чему подивиться. Порча, охранные пентаграммы…
– На этом посту я уже успел навидаться всякого, – признался Владимир. – Поначалу не верил, но меня буквально заставили поверить во всю эту чертовщину. А вы?
– Я родился в этом городе и живу здесь не один десяток лет. В Клыково и раньше случались вещи, о которых не рассказывают первому встречному, чтобы не прослыть умалишенным.