Трёх брандерных командиров определили быстро; мичман Гагарин, лейтенант Макензи и капитан-лейтенант Дугдаль. С четвёртым дело обстояло сложнее. Ганнибал предложил на эту должность лейтенанта Ильина, которого он видел в бою 24 июня (Ганнибал находился в то время на «Громе»). Не возражали, видимо, и хорошо знавшие Ильина Спиридов и Грейг. Было лишь одно препятствие: лейтенант находился на «Громе» и вёл бой с турецким флотом. И всё же решили именно ему доверить вести в огонь последний брандер: настолько непререкаемы были авторитет и боевое мастерство командира мортирной батареи на эскадре. Не последнюю роль сыграло здесь и то, что Ильин за время пребывания на «Громе» хорошо изучил расположение турецкого флота и мог безошибочно выбрать цель для атаки.
Неизвестно, удалось ли Ильину на короткий срок прибыть на флагманский корабль для инструктажа по предстоящей атаке или распоряжение было передано ему прямо на бомбардирский корабль. Известно лишь, что лейтенант Ильин до последней минуты перед атакой брандеров находился на «Громе» и вёл стрельбу по неприятелю.
Тем временем Самуил Грейг, собрав остальных брандерных командиров, определил каждому из них цель для нападения. И особо предупредил, чтобы они вместо большого корабля не зажгли какой-нибудь ненужной шебеки, «что не может быть нам так полезно, как сожжены будут большие корабли, в чём наша и победа быть может».
АТАКА, СТАВШАЯ ЛЕГЕНДОЙ
Пополудни 25 июня 1770 года Спиридов с Грейгом съехали на «Ростислав». Корабли, определённые в боевой отряд, подошли и стали ближе к бухте. Остальная эскадра легла фигурой полумесяца, загнув края круто. Над Чесменской бухтой сгущались сумерки…
В ту достопамятную для всех россиян ночь погода весьма благоприятствовала атакующим.
В одиннадцать часов пополуночи Спиридов захлопнул крышку карманных часов:
— Пора!
Чтобы не привлекать внимания турок, пушечных сигналов не давали. На «Ростиславе» лишь зажгли и подняли фонарь. Адмирал запрашивал: «Все ли готовы к съёмке с якорей?» Тотчас на флагштоках кораблей действующего отряда замерцали ответные сигналы-огни: «Готовы!» Тогда на «Ростиславе» вывесили сразу три фонаря: «Начать движение!»
Согласно диспозиции первой в бухту должна была входить «Надежда»: её задача — подавить береговые батареи. Но на фрегате замешкались. То ли мель была рядом, то ли ещё что, но «Надежда» медлила со съёмкой с якоря. Видя это, Спиридов отстранил Грейга в сторону и зычно крикнул на «Европу»:
— Клокачёв! Тебе начинать первым!
Повторять капитану «Европы» было не надо. Выбрав якоря и наполнив ветром марсели, передовой линейный корабль решительно двинулся вперёд в тёмный зев Чесменской бухты. С оставшегося по левому борту «Грома» матросы и офицеры приветственно махали руками.
Едва «Европа» вышла на траверз первой береговой батареи, как загремели залпы. Сражение началось.
Несмотря на сильный огонь, Клокачёв пробился в бухту и дерзко встал посреди неё на шпринг{1}. До турок было менее двух сотен саженей. По одинокой «Европе» сразу открыл пальбу весь неприятельский флот. Темноту ночи прорезали снопы пламени. Ядра и брандскугели, завывая, чертили в небесах свой гибельный след… Русские канониры били отменно, и скоро на турецких кораблях запылали первые пожары. В течение получаса выдерживала «Европа» этот неравный бой и вышла из него победительницей.
К часу ночи подошёл и встал рядом «Ростислав». Вслед за «Ростиславом» под всеми парусами проскочили в бухту брандеры, а затем остальные корабли и фрегаты отряда: «Не тронь меня», «Надежда», «Африка», «Гром». Теперь русские пушки держали под прицелом всю бухту. Над Чесмой стоял сплошной гул. Сражение сразу сделалось всеобщим. В ответ на точные залпы русских кораблей повёл стрельбу весь огромный турецкий флот. Пользуясь возникшей у турок неразберихой, под прикрытием линейных кораблей незаметно проскочили в бухту и все четыре брандера, укрывшиеся затем за «Ростиславом».
Подъём духа российских моряков был небывалый: «С большим воодушевлением шли суда в гавань навстречу морю огня… Став на якорь, они взяли на прицел самые крупные из неприятельских кораблей, и их ядра, как дождь, стали барабанить по турецким судам. Бомбы летали по воздуху, как сказочные метеориты», — писал один из участников сражения.
Вновь лейтенант Дмитрий Ильин продемонстрировал высочайшее мастерство. Скоро удачно пущенный им каркас с «Грома» упал в рубашку грот-марселя одного из турецких кораблей. Будучи изготовленным из бумажной парусины и к тому же совершенно сухим, тот вспыхнул мгновенно. Огонь быстро побежал кверху по мачтам и реям. Рухнула прогоревшая грот-стеньга. Спустя мгновение жаркие языки пламени уже лизали весь корабль. Турки бросились в воду…
1
Шпринг (снасть) — заведённый с кормы канат, привязанный к становому якорю, на котором судно стоит. Вытянутый с кормы, шпринг заводят для того, чтобы при всех переменах ветра судно оставалось повёрнутым одним бортом к крепости или форту.