Они вместе учились и стали выдающимися биологами-генетиками. Дипломы об окончании университета они не получили — тогда это казалось ненужной формальностью — было некогда. В 1925 г. их командировали в Германию для развертывания работ по генетике в институте, руководимом профессором Фогтом. Тогда же родился их первый сын Дмитрий, называемый дома Фомой. Дмитрий погиб в 1944 г. (1945?) в Гестапо. В Германии Н. В. стал центром, объединяющим многих незаурядных людей — физиков, биологов, математиков, музыкантов. Он много ездил по разным странам и стал широко известен в мире своими выдающимися работами по генетике и тем, что впоследствии стали называть «молекулярная биология». Он исходил из чрезвычайно ценного теоретического богатства, полученного им от его учителей Кольцова и Четверикова. Он дополнил это наследство собственными идеями и исследованиями, и в 30-е годы стал одной из центральных фигур мировой науки.
В 1932 г. в США в Итаке, в Корнелльском университете на Международном генетическом конгрессе Н. В. вместе с Н. И. Вавиловым и Т. Г. Морганом и Дж. Меллером испытывали самые высокие из возможных — интеллектуальные наслаждения…
«50 лет спустя…» Фото Пулата Джураевича Усманова
После 1934 г. в СССР развернулся террор. Но в 1933 г. в Германии к власти пришли фашисты. Н. В. и Е. А. оказались в труднейшей ситуации. Н. В. рвался домой в Россию. Кольцов остановил его, передав — «не возвращайся — погибнешь!»
В это время в СССР арестовывали и расстреливали сколько-нибудь незаурядных и заурядных тоже. В это время в СССР травили Вавилова и Кольцова, в это время убили Тулайкова, Левита, Карпеченко, Левитского и многих-многих — и нет конца этому списку. В концлагере был Эфроимсон. Потом был арестован Вавилов.
В 1941 г. Штлер напал на СССР. Началась Великая Отечественная Война. Терзания души князя и казака Н. В. Тимофеева-Ресовского, с генами, пропитанными патриотизмом на протяжении многих столетий, анализу не поддаются.
Он рвался в Россию. Он все годы сохранял российское, советское гражданство — советский паспорт. В 1945 г. он был приглашен возглавить в СССР исследования по генетическим последствиям радиационных поражений — началась эра атомного оружия. Однако был «по ошибке» арестован и след его затерялся в ГУЛАГе.
Когда его разыскали, он был при смерти от голода. В больнице Министерства Гос. Безопасности его вылечили и он стал руководить, оставаясь заключенным, секретным научным институтом.
Н. В. — его биография, его труды, его роль в российской науке — имеют самое непосредственное отношение к основной теме этой книги — к прослеживанию путей становления и расцвета российской науки, обстоятельств разрушения бесценного, накопленного многими десятилетиями научного потенциала и надежд на его последующее возрождение. Он связывает нас с поколением его учителей и друзей — в России и за ее пределами: Мензбиром, Кольцовым, Четвериковым, Вавиловым, Дельбрюком, Н. Бором, Н. Рилем, Дж. Меллером.
Говоря об этой связи, невольно хочется воскликнуть: «Неисповедимы пути Господни!» — вполне тривиальное восклицание — …но это прежде всего приходит на ум, когда обращаешься к жизни и судьбе Н. В., к его роли в нашей науке, к его месту в ряду выдающихся представителей российской интеллигенции.
В самом деле, Н. В. «вышел на поверхность», получил свободу (не будучи реабилитирован) лишь в 1955 г. Вышел, не будучи непосредственным свидетелем прошедших лет в СССР, вышел сохранившийся таким парадоксальным путем представитель российской интеллигенции, несущий в себе черты и традиции, созданные предшествующей более чем двухсотлетней историей нашей страны.
После красного террора начала 20-х, высылки философов в 1923 г., уничтожения священников и религиозных деятелей, борьбы с «меньшевиствующим идеализмом» и изгнания из науки выдающихся людей в 1929 г., шахтинского дела, ареста Кондратьева, Чаянова и многих-многих, истребления крестьян, террора после убийства Кирова, ужаса «1937», убийства выдающихся врачей — Плетнева, Левина, Казакова — уничтожения педологов, ареста и умерщвления великого Н. И. Вавилова и многих-многих — кто упрекнет уцелевших в «конформизме», в молчании на собраниях и даже в ритуальных аплодисментах на собраниях, осуждавших очередных врагов народа…