И чтоб не ослабевал страх и приниженная покорность — принудительное изучение трудов классиков марксизма и особенно трудов Сталина по вопроса языкознания и политической экономии, на обязательных для всех возрастов и категорий интеллигентов семинарах и, чтоб не забывались, почти под занавес этого ужасного времени «дело врачей-убийц». На этом фоне были уничтожены отечественные школы генетиков и физиологов, ошельмованы специалисты в теории относительности, квантовой механике (теории строения химических соединений), вычислительной математики…
Н. В. непосредственно всего этого не пережил. Можно бы возразить: а он бы и не согнулся, не согласился бы, не подладился. Наверное. Даже сильнее — несомненно. Но тогда и не пережил, т. е. не выжил бы, и у нас не было бы повода для разногласий. Как говорил вождь и учитель: «нет человека — нет проблем»…
Н. В. сохранил дух и традиции, давно забытые в СССР.
Его появление в Москве было ярко драматично. Физики-атомщики, бывавшие на «объектах», первые познакомились с Н. В. Сразу после освобождения в 1956 г. он был приглашен П. Л. Капицей на знаменитый семинар в Институт физических проблем, а потом прочел лекцию в МГУ в большой аудитории на 16-м этаже главного здания.
В «Физ. проблемах» зал не вместил желающих — была организована трансляция в холлах. Аудитория в МГУ была переполнена — молва опережала события.
Почему инициатива физиков и математиков? Потому, что биологи были подавлены и головы не поднимали. Была власть Лысенко.
Слова «ген» и «хромосома» произносить опасались. Признать, что ДНК (а не «живой белок») — вещество наследственности, публично — вполне можно было лишиться работы, особенно преподавателям университета.
Незадолго до семинара в «Физ. проблемах», в Институте биохимии им. Баха с докладом о нуклеиновых кислотах выступал крупнейший специалист в этой области, заведующий кафедрой Биохимии растений Московского Университета, Андрей Николаевич Белозерский (в близком будущем академик, затем вице-президент АН СССР и «глава советской молекулярной биологии»). Это был очень симпатичный человек с замечательными свойствами педагога — он с чрезвычайным вниманием относился к своим студентам, выбирая среди них «надежду отечества» ближайшего будущего. Ему обязаны своей научной карьерой многие биохимики нашего времени. Андрей Николаевич не мог в своем докладе обойти чрезвычайные события в биохимии — работу Эвери и сотрудников (США), в которой было показано, что чистая ДНК передает наследуемые свойства в культуре пневмококков, следовательно, нуклеиновые кислоты, в самом деле — вещества наследственности; а также работу Уотсона и Крика о двойной спирали ДНК как основы молекулярных механизмов размножения, наследственности, изменчивости, что и стало потом называться «Молекулярная биология».
Но рассказывал об этом докладчик, подчеркивая сомнительность таких выводов, полагая (или говоря), что в работах с ДНК и пневмококками скорее всего не были учтены ничтожные, но очень активные примеси белка. Я с большим почтением относился к Андрею Николаевичу, помнил его лекции — особенно по биохимии антибиотиков — и послал ему записку. Почему он так говорит? И не упоминает многих других доказательств особой роли ДНК в наследственности? Андрей Николаевич ответил на все записки, кроме моей. Но после доклада подошел ко мне (а я не думал, что он знает меня в лицо — одного из многих студентов на его лекциях) и сказал тихим голосом: «Как Вы не понимаете, что я не могу публично говорить так о нуклеиновых кислотах…» (Основа жизни — белок! — так трактовали философские — и очень интересные — высказывания Энгельса).
Поэтому первую лекцию — доклад о роли нуклеиновых кислот и о двойной спирали ДНК в Москве прочел выдающийся физик-теоретик И. Е. Тамм.
А тут перед аудиторией выступает знаменитый генетик. Он на Урале, «на объекте», продолжает классические генетические исследования, в том числе на плодовой мушке дрозофиле.
Бедная дрозофила! В 1948 г. бесценные коллекции мутантных мух, когда-то, еще в 20-е годы подаренные Кольцову великим генетиком Меллером, уничтожили как классовых врагов …
На Урале Н. В. со всей мощью общебиологического экологического анализа и истинной (а не мичуринской!) генетики разрабатывал способы защиты от радиационных поражений и, особенно, способы биологической очистки от радиоактивных загрязнений почвы, вод, воздуха. Он рассказывал об этом в своих лекциях.