«Информационно-эволюционная» интерпретация главного принципа делает эти логические построения вполне современными, показывая, как далеко опередил Э. С. Бауэр свое время. И в самом деле, в «Теоретической биологии» предвосхищены многие идеи развитых позже термодинамики необратимых процессов, теории информации, биоэнергетики, физики и физической химии биологически важных макромолекул.
Еще до выхода в свет отдельные главы книги Бауэра стали предметом дискуссий. В мае 1935 г. состоялась очень интересная конференция под председательством И. П. Разенкова (сохранилась ее стенограмма [9]), где выступили многие ведущие биологи, биохимики, биофизики. Были и оппоненты, и сторонники. Вообще, под впечатлением идей Бауэра находились многие биологи тех лет. Но понимали его действительно с трудом — венгр по происхождению, он плохо говорил по-русски. Наверное, все это вспомнил С. Е. Северин, называя мне имя Бауэра.
После ареста его труды были, по принятым правилам, изъяты из библиотек и уничтожены. Лишь в личных библиотеках сохранилось несколько экземпляров «Теоретической биологии», один из которых мне и достался.
После XX съезда КПСС Бауэр был реабилитирован, посмертно. В самом начале 60-х я сделал несколько попыток переиздать «Теоретическую биологию». Несмотря на активную поддержку директора Института биофизики АН СССР академика Глеба Михайловича Франка, они не удались. Не помогло и сделанное нами специально краткое изложение книги на английском языке. Препятствия были невидимы и непреодолимы. Тем не менее, работы Бауэра привлекли внимание философов, в 1963–1964 гг. о Бауэре и его книге написал работавший с ним в 1930-е годы Б. П. То кин [2]. Но книгу издать все равно не удавалось.
Выход, как казалось, был найден благодаря «политической грамотности». Мы с Г. М. Франком через академика Венгерской Академии наук Й. Тидьи обратились в Венгерскую Академию с предложением: совместными усилиями издать книгу выдающегося венгерского и советского ученого в знак дружбы и сотрудничества двух академий. Предложение было принято. Не буду рассказывать, сколько еще было задержек и сколько прошло лет, пока это издание — факсимильное на русском языке и английский конспект — было осуществлено в Венгрии (в 1982 г.). Но в Советский Союз оно так и не поступило! Проявила бдительность компетентная организация «Международная книга» — и «незаконный» тираж, весь (!), остался в Венгрии. «Неугомонный не дремлет враг!» — как сказал совсем по другому поводу Блок.
В 19Н г. Бауэр сдал экзамены на врача, но началась первая мировая война, и он был мобилизован в австро-венгерскую армию. В 1915–1918 гг. работал в гарнизонной больнице, где начал заниматься исследовательской работой.
Быстро сменяются поколения. Совсем недавнее для нас прошлое нынешним молодым кажется далекой древностью. Для детей юность родителей иногда еще интересна — они сопоставляют ее со своей. Но юность дедов — это уже не очень реально. Что моим внукам до Сталина, Берии или Ежова, даже до недавнего Брежнева или только вчерашнего Горбачева? Они, внуки, сегодня знают, что «коммунизм» — это плохо, и не могут понять, почему столько людей были увлечены этой идеей, и увлечены так, что отдавали за нее свои бесценные жизни. Знают, что первые коммунисты-идеалисты почти все погибли, и убили их другие коммунисты. При этом убийцы говорили высокие слова, а толпы «трудящихся» ревели «смерть врагам народа!».
Нет в истории другого примера такого немыслимого несоответствия идей и действительности, или, как говорят в науке, теории и эксперимента. Эксперимент был ужасен… Ну, а теория? Что же они — интеллигенты, мыслители — цвет человечества? Ведь и Эрвин Бауэр был венгерским коммунистом.
Что тут скажешь? В XVIII и XIX веках развитие науки вполне сочеталось с революционными настроениями. Великую французскую революцию подготовили энциклопедисты вместе с Вольтером и Руссо. Становление современных естественных наук, обобщение их успехов философами в конце XIX — начале XX века тесно связано с бурными событиями «эпохи войн и революций». Идеи свободы, равенства, братства, социальной справедливости воспитали самоотверженных и бескорыстных «борцов за народное дело».
Многим тогда казалось, что достижение всеобщего процветания и справедливости зависит от просвещения народа и от развития науки. С этим трудно спорить. И коммунистические идеи предполагают высокие нравственные идеалы у всех членов общества. При коммунизме все должны стать альтруистами. А поскольку это невозможно, о чем точно знают биологи, первоначальные альтруисты перерождаются в якобинцев, которых потом тоже убивают в ходе кровавого отбора.