Но в Московском Университете было немало выдающихся лекторов и прогрессивных исследователей. Нет, не в этом разгадка тайны.
Он был рыцарем истины, бесстрашным героем, романтиком и обаятельным человеком.
Мы не забываем литературных героев — Дон Кихота, Сирано де Бержерака. Мы чтим память Дж. Бруно и Галилея. А у нас были Кольцов, Рапопорт, Вавилов, Жебрак. У нас был Сабинин. Репрессивный режим вызвал к жизни героев борьбы за научную истину. Надо ли было им быть героями? Не правильнее ли им было попытаться приспособиться, проявить «конформизм» и тем самым сохранить возможность передавать следующим поколениям ту самую научную истину, за которую они были готовы отдать жизнь? Правильнее. Конечно, правильнее. Я не раз обсуждаю эту проблему в книге. Но как бы жило, кем бы было человечество, не имея перед собой образов Дон Кихота, Сирано де Бержерака, Сабинина, Кольцова, Дж. Бруно.
В главе о Р. Б. Хесине рассказано о дискуссии по проблеме внутривидовой борьбы 11 ноября 1947 г. Там Дмитрий Анатольевич вызвал овации аудитории речью — лекцией, в которой с блеском опроверг утверждения Лысенко.
12 августа 1948 г., сразу после окончания сессии ВАСХНИЛ, на биофаке МГУ ректор А. Н. Несмеянов собрал ученый совет. (По воспоминаниям О. Черновой, это собрание вел не А. Н. Несмеянов, а проректор МГУ К. А. Салищев… Узнать, как было «на самом деле», я не смог.) Он сообщил, что за подцержку реакционного менделизма-вейсманизма-морганизма, за организацию дискуссии по внутривидовой борьбе увольняется декан Сергей Дмитриевич Юдинцев и на его место назначается И. И. Презент. Юдинцев прочел заготовленный текст с признанием своих ошибок и обещанием встать на мичуринские позиции.
Сторонники Лысенко понимали, что без физиологии растений развитие сельского хозяйства невозможно. Сабинин был крупнейшим специалистом по минеральному питанию, ростовым веществам, развитию растений. От присутствовавшего на заседании Дмитрия Анатольевича требовалось лишь одно — не выступать, промолчать. Но он попросил слова. Несмеянов хорошо знал Сабинина. Он хотел уберечь его и сказал, что не видит необходимости в выступлении Сабинина и призывает всех не выступать, а тщательно все обдумать. Сабинин сказал, что думает об этом более 40 лет, считает необходимым говорить правду и высказать то, что думает. Несмеянов опять попытался остановить Сабинина. Но Дмитрий Анатольевич встал и сказал, что Лысенко и его последователи разрушают отечественную науку, что сами они невежественны и к науке отношения не имеют. Несмеянов остановил его и снова попросил подумать о последствиях таких слов. Бесполезно: Сабинин продолжил свою речь-протест.
Сабинин был уволен. Кафедру Физиологии занял сторонник Лысенко Б. А. Рубин. Не стало на факультете человека, бесценные лекции которого на многие десятилетия впечатывались в сознание. Остались без выдающегося руководителя ученики Сабинина. А сам он долгое время был без работы. Его никуда не принимали на работу. Знаменитый полярник И. Д. Папанин симпатизировал Сабинину — и сумел устроить его на морской биостанции в Геленджике. Там Сабинин продолжил свою работу по физиологии водорослей. Там завершил работу над своей главной книгой «Физиология растений». Он сдал ее в печать в 1950 г. В 1951 г. она была почти готова для выхода в свет. Об этом узнали враги. Набор «рассыпали». Дмитрий Анатольевич застрелился.
Сабинин был рыцарем истины. Он с большим интересом откликнулся на сообщения о первых работах Лысенко по яровизации. В 1934 г. он поехал в Одессу, где Лысенко был директором Института генетики и селекции. «Однако, внимательно изучив опубликованные статьи Лысенко и его выступления, ознакомившись на месте с его опытами, Д. А. пришел к заключению, что „теория стадийности не представляет собой чего-то принципиально нового, а является частным проявлением ранее существовавшей общебиологической теории детерминации» [1].
В те годы в силу классового подхода, среди студентов было много людей с низким уровнем базового образования и низкой общей культурой. Значительную часть времени они отдавали политическим дискуссиям и прочим видам «общественной работы». Им был близок стиль Лысенко. Он, открыто поддержанный Сталиным, вызывал у них энтузиазм.