Глава 34
Роман Бениаминович Хесин-Лурье (1922–1985)
С осени 1948 г. в Советском Союзе перестали преподавать генетику. Книги сжигали — костры из книг горели во дворах университетских и научных библиотек. (Пусть читатель сам строит ассоциации с книгой Брэдбери «451° по Фаренгейту», фашизмом, инквизицией.) Регулярные «чистки» советских библиотек с изъятием «антисоветских» произведений в 1930-е годы стали делом обычным. Особый оттенок они приобрели в период массовых репрессий — еще вчера известные и почитаемые авторы оказывались сегодня «врагами народа» — их книги уничтожали и упоминание их имен запрещали. Это относилось и к вполне неполитическим произведениям — в научных трудах также нельзя было ссылаться на репрессированных авторов (см. очерк о Э. С. Бауэре). Портреты еще недавних «вождей» и «героев революции» в школьных учебниках в таких случаях полагалось замазывать чернилами — это со щенячьим энтузиазмом по указанию учителей делали школьники…
Страна погружалась во мрак обскурантизма — будущие поколения оказались лишенными «света знаний», — страна теряла основу для выживания. Казалось, что это состояние не может быть продолжительным — «должны же понять в Правительстве, что так жить нельзя…». Однако власть Лысенко продолжалась до 1964 г. — 16 лет! На самом деле в школьном массовом образовании последствия тянулись еще многие годы — детей учили школьные учителя, изучавшие лишь «мичуринскую биологию». Тем не менее «высокая наука» не погибла.
1941 г.
1965 г.
Ее спасли, при поддержке физиков, немногие уцелевшие биологи прежних поколений. Об этом подробно и документально рассказано в книге В. Н. Сойфера [1].
Назовите мне еще хотя бы одну страну, где занятия наукой, никак не связанной с политикой, могли быть лишь тайными — «подпольная наука» — полная аналогия с чтением книг у Брэдбери.
Это были опасные занятия. Но стоило лишь немного ослабеть партийному прессу — истинная биология стала возрождаться.
Среди героев борьбы с обскурантизмом заметное место принадлежит Р. В. Хе-сину. Более того, Хесин-Лурье мне представляется типическим представителем своего поколения.
Мне кажется, что каждое поколение имеет свое лицо. Это не среднестатистическое лицо, а именно типическое, (как говорили в прошлом веке), типичное (так в современном русском языке).
Для дальнейшего изложения мне удобно присвоить разным поколения соответствующие номера.
Поколение № 1. Так я буду обозначать поколение, чья активность в основном пришлась на последнюю треть XIX века. Интеллектуальное и гражданское подвижничество характерно для лучшей части российского общества этого поколения. «Хождение в народ», готовность к самопожертвованию ради «блага народа» от крайней степени — «иди и гибни — дело прочно, когда под ним струится кровь…» до стремления отдать свое состояние на дело народного образования, науки или здравоохранения. Это необъятная тема и я избрал из этого времени, в соответствии с общей направленностью и ограниченностью объема этой книги, в качестве примеров великую княгиню Елену Павловну, принца А. П. Ольденбургского, братьев Сибиряковых, генерала Шанявского и купца Леденцова.
Поколение № 2. Интеллектуальная смелость, готовность ставить и решать большие принципиально важные научные проблемы в сочетании с активной организационной деятельностью — характерна для деятелей науки конца XIX — первой трети XX века. Эти типичные черты поколения сконцентрированы (при всем различии их индивидуальностей) в обликах Кольцова, Н. Вавилова, Лазарева, Цвета.
Поколение № 3. Те, кто родился в самом начале XX века, чьи детские и школьные годы прошли в России до Революции, а время основной активности пришлось на 1930 — 1940-е годы нашего века. Революция коренным образом изменила всю их жизнь. Но их личности сложились до Революции. Всем им досталась нелегкая доля. Мало кому удалось избежать арестов и концлагерей. Пример предыдущих поколений служил им нравственной опорой. Из этого слоя в книге в той или иной степени представлены Тимофеев-Ресовский, Белоусов, Чижевский, Рапопорт, Сабинин, Эфроимсон.
Все эти три поколения связывают в единую цепь двухсотлетнюю историю послепетровской России с Россией Советского времени.
Следующее поколение № 4 родилось и выросло уже после победы большевиков. Они не знали другой жизни. Учителя, иногда погибая, сумели передать им эстафету — стиль мысли, принципы поведения. Но они впитывали советскую действительность с детства и потому эта действительность многим из них казалась вполне естественной. Не сразу они осознали трагическую несовместимость полученного от поколения учителей наследства и окружающей их жизни.