После защиты диплома в мае — госэкзамены и университет окончен. На работу никуда не берут. Вот разве — вольнонаемным в ГУЛАГ — «на Колыму» — в Янское геологоразведочное управление инженером химиком аналитиком, для анализов добываемого золота.
Однако и туда попасть по своей воле было непросто. Нужно было заполнить толстую, многостраничную анкету. В ней было множество вопросов. Чем занимался до 1917 г.? Были ли колебания в проведении линии партии? Сведения о родственниках. В том числе о бабушках и дедушках. А если их нет в живых — где похоронены? Заполнение анкеты длилось много недель. В пустом кабинете — один письменный стол — совершенно пустой — ни одной бумажки. За столом бледный, аккуратно подстриженный капитан Госбезопасности с внимательными глазами чуть отмечает карандашом вопросы в анкете, на которые нужно дать более подробные ответы. Пожалуйста, подготовьте ответы и приходите на следующей неделе… Шли недели за неделями. Это у них так полагалось — им было нужно время на проверку моих ответов.
Прошло Совещание по Теории строения… Рассказывают, что арестован Борис Вепринцев. Лето. Жара. Стипендии больше нет — университет окончен. Зарплаты нет. Нет работы. Осталось немного и анкета будет заполнена. А там, можно надеяться, дадут разрешение на работу… Нашу только возникшую семью из последних сил кормила теща — она работала в профсоюзной газете «Труд».
И «вдруг» — звонок — «Вам надлежит явиться с паспортом, военным билетом и дипломом университета по адресу…». Нет, не в ГУЛАГ! — приедете узнаете.
Создавалась организация — ответвление атомного проекта — для развития работ по применению радиоактивных изотопов в медицинских и биологических исследованиях. Официальное название — кафедра Медицинской радиологии Центрального Института Усовершенствования Врачей (ЦИУ). Шефы-хозяева — министерство Госбезопасности и специальное управление Министерства Здравоохранения. Для этих хозяев недостатки анкет значения не имели. Нужны были лишь надежные рекомендации. Много времени спустя я узнал, что такие рекомендации дал С. Е., входивший в совершенно секретный Ученый совет по этим проблемам. (Сам он никогда в этом не признавался). Так я оказался в ЦИУ. (См. главы «Дело врачей…», «Генерал Белоусов», «Сергей Евгеньевич Северин».)
1. Сыркин Я. К, Дяткина М. Е. Химическая связь и строение молекул. М.; Л., 1946.
2. Паулинг Л. Природа химической связи. 1947.
3. Состояние теории химического строения в органической химии. Всесоюзное совещание 11–14 июня 1951 г. Стенографический отчет. М.: Издательство Академии наук СССР, 1952.
4. Волькенштейн М. От Ахматовой и Зощенко до Эйнштейна и Полинга // Наука и жизнь. 1989. № 11. С. 90–93.
Глава 38
Сергей Евгеньевич Северин (1901–1993)
Жизнь была бы невыносима в обществе, состоящем только из героев и злодеев. Основную массу составляют конформисты. Они — хранители традиций и связи поколений. В их семьях рождаются и герои и злодеи. Чувство долга может быть сильнее стремления совершать героические поступки. Этим чувством руководствовался Г. А. Кожевников, не бросивший студентов в Университете в 1911 г. Чувство долга — в основе многих поступков братьев Н. И. и С. И. Вавиловых. Мнение «толпы» при этом не важно: есть завет — «„хвалу и клевету“ приемли равнодушно…» Мы чрезвычайно обязаны таким «конформистам», обязаны сохранением нашей цивилизации «несмотря ни на что».
В этой главе я хочу рассказать о своем (нашем) высокочтимом учителе — Сергее Евгеньевиче Северине. Он был основателем и более 50-ти лет заведующим кафедрой Биохимии животных биофака МГУ. Многие десятилетия мне важно было знать, что в трудной жизненной ситуации я могу позвонить и услышать его совет… Я многим ему обязан. Но многие современники относились к нему очень скептически. Часто они имели для этого основания. Они — имели, но что бы мы — студенты тех лет делали, если бы Сергей Евгеньевич не был так виртуозно приспособлен к жизни в стране Советов? Он не был бы тогда основателем кафедры Биохимии животных. Он не очаровывал бы своими лекциями, своей театрально-совершенной внешностью и манерами очередные курсы студентов. И мы бы не услышали захватывающие воображение рассказы об удивительном веществе — аденозинтрифосфорной кислоте. Мы бы не имели счастья говорить с самым совершенным из возможных собеседником о своих еще неясных идеях. Вернее, не самым совершенным собеседником, а самым совершенным слушателем — полностью включенным на слушанье вашей сбивчивой и взволнованной речи, полностью воспринимающим, концентрирующем свое внимание на вас и немногими репликами проясняющий то, что вы с таким трудом пытаетесь выразить. Что бы мы были без всего этого!