Он (во всяком случае «публично») не возвращался к «широким линиям», а погрузился в обдумывание давно занимавших его общих проблем физики, биофизики и даже философии [16–20]. Очень важным для него стало в этих трудах в последующие годы сотрудничество с А. Н. Тихоновым [19,20].
Результатом этого очень плодотворного времени стало множество статей на русском и английском языках и его книга «Проблемы биологической физики» [16]. Это именно «Проблемы», а не их решения — рассказ о загадках и парадоксах, о проблемах, подлежащих исследованию. О проблемах многократно обсуждаемых в лекциях Л. А. В этих книгах множество глубоких и ярких идей, но… даже не упоминаются «широкие линии»… Железный Блюменфельд, в сущности, оставил эту тему будущим поколениям…
Трудно объяснить, почему, когда в разных лабораториях мира стали развиваться исследования «магнитных свойств» живых существ и материалов биологического происхождения, в Советском Союзе все это направление было объявлено «лженаукой». В основе этой тенденции были безапелляционные суждения, в основном, теоретиков, не имеющих собственного опыта экспериментальной работы.
Мало нам было запрета генетики и кибернетики, мало нам было «борьбы с теорией резонанса»! Мы ничему не научились. Мы не научились бережно относиться к экспериментальным результатам. Произошла «инверсия» — а-приорные суждения теоретиков стали восприниматься как «не подлежащие обжалованию приговоры». Я не раз в этой книге говорил о целой популяции «борцов с лженаукой», зарабатывающих дешевый авторитет в этой «борьбе», умеющих лишь «возбуждать улыбку дам огнем нежданных эпиграмм» и ради этого «готовых на все». …
Удивительно, что это могут быть вполне хорошие по обычным критериям люди…
В те годы главным борцом с лженаукой был М. В. Волькенштейн. «Магнитобиологические исследования» вызывали у него особо острую реакцию. Его позиция четко изложена им самим в книге [20]. Там есть специальная глава № 13 «О ложной биофизике». В этой главе М. В. даже классифицирует направления «ложной биофизики». Среди этих направлений:
«Представления об особых электронных свойствах — полупроводниковых и даже сверхпроводниковых — биополимеров и биологических систем в целом…
Представления о наличии в биологических системах новых для физики видов полей.
Представления о биологической значимости особых видов слабых излучений.
Разнообразные представления о специальных свойствах воды в биологических системах, в частности, о влиянии „омагниченной воды“ на физиологию растений и животных.» …
Бывают же неосторожные авторы! Насколько же нужно быть самоуверенным, чтобы составлять и публиковать такие перечни!
Казалось бы — дело в опыте. Надо знать «как на самом деле»… Нет, этим борцам экспериментальные данные не важны. Они и так знают заранее, что может быть и чего быть не может.
М. В. не успокаивается на этом и помещает в книгу специальный раздел (стр. 144–149)«Беседы и доказательства, касающиеся лженауки и научных ошибок, этики, эстетики и прочих важных предметов». В этой книге в смягченной форме приведен спор автора с неназванным оппонентом… Я то знаю, что оппонентом был как раз Л. А. Они друзья — давно знакомы и на «тьг». Я то знаю, что для Л. А. этот предмет очень острый — его «широкие линии» объявлены результатов вульгарной ошибки — загрязнения препаратов ДНК железными опилками. Он знает, что это не ошибка. Но «научное сообщество»…
М. В. ни в каких экспериментальных открытиях «не виновен» — он теоретик, интерпретатор чужих опытов, судья, решающий «лже» или «не-лже…».
Всю «Беседу» я цитировать не буду. Вот определение автора (М. В.): «Лженаука — явление универсальное, и причина ее процветания лежит главным образом в нас самих — в ученых, не сумевших преодолеть лень, робость, в ученых, лишенных чувства юмора».
(Л. А. вряд ли согласится с отнесением этих качеств к себе…)
Оппонент (Л. А.) спрашивает: «А не кажется ли тебе, что борьба с лженаукой в какой-то мере нарушает принципы научной этики, нарушает свободу и демократию, без которых наука не может существовать?»
Автор (М. В.): «Нет, не кажется. Свобода и демократия означают, что каждый автор работы имеет право на внимание и его труд должен быть оценен специалистами. Но та же демократия означает право на критику и требует, чтобы автор отнесся к ней серьезно и внимательно».
Это, без сомнения фарисейство. Речь идет обычно, о закрытой критике — рецензии тайные и автору критикуемой работы возразить обычно не удается. Достаточный пример — история открытия Б. П. Белоусовым колебательной реакции (глава 17).