«Возрождение науки — спасение страны»
«Наша великая и прекрасная страна живет за счет траты своих невосполнимых природных ресурсов. Что мы будем делать, когда иссякнут запасы нефти и газа, когда завершим вырубку бесценных лесов, когда окончательно истощим почву, загрязним пресные воды, завалим бытовым и промышленным мусором и радиоактивными отходами нашу среду обитания? Кто и как сможет защитить нашу землю с ее тысячекилометровыми границами от вторжения жителей других государств? Что составит основу патриотического чувства, чем будут гордиться будущие поколения? Без этого чувства не спасти нам страну в грядущих испытаниях.
Чем гордиться нам? Богатством олигархов? Мощью нашего оружия? Качеством производимых товаров? Победами хорошо оплачиваемых спортсменов в международных турнирах? Успехами „сексуальной революции'?
У нас единственный, бесценный предмет гордости — наш интеллект, наша история, наша уникальная многонациональная культура, наша уникальная природа, наша традиция дружеского общения, наш язык. Они — основа нашего патриотического чувства. Они — условие выживания, возрождения и процветания нашей страны.
Плохо сейчас со всем этим. Плохо и тревожно.
Всем ясно, что положение страны в мировой иерархии определяется ее местом в мировой науке. Наша наука имеет славную историю Начало этой истории — с до-петровских времен. Петр посылал „недорослей“ учиться за границу. По его замыслу была создана Академия наук и Московский Университет. Много событий было в нашей истории. Но главные в них не войны и царствования, а великие путешествия и великие открытия. Ступени роста нашей науки были отмечены Всероссийскими съездами Естествоиспытателей и врачей. Какие великие имена в списке участников этих съездов! Г. Е. Щуровский, Д. И. Менделеев, А. П. Богданов, И. М. Сеченов, И. И. Мечников. Н. В. Склифосовский, А. Н. Бекетов, И. П. Павлов. В. В. Докучаев. С. Н. Виноградский и … можно написать сотни имен! А в это время — с середины XIX века — после отмены крепостного права — какой расцвет промышленности, какой общественный подъем — движение к просвещению народа, движение меценатов, поддерживающих искусство и культуру. Какие имена после Пушкина, Лермонтова, Гоголя — Некрасов, Тургенев, Толстой, Чехов, Достоевский — это уже не имена, а символы нашего величия. И прибавьте имена великих музыкантов от Глинки и Мусоргского до Чайковского и Рахманинова — места в статье не хватит — все уйдет на перечисления. А в самом начале XX века начало развертываться движение меценатов, поддерживающих науку и просвещения — назовем лишь генерала А. Л. Шанявского и купца X. С. Леденцова…
Стоит ли их напоминать — и так „все все знают“? Стоит. А то не довели бы в наше время нашу науку до критического состояния почти полного разрушения.
На деньги Леденцова были созданы основные институты Академии наук. Могучие научные школы, возникшие в начале XX века, не смогли полностью разрушить в Советское время. Полностью не смогли. Но некоторые науки — прежде всего гуманитарные, почти заглохли. Большой ущерб был нанесен химии и физике, но более всего пострадала биология. Победа Лысенко на печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ в 1948 г. означала, на самом деле, гибель Советского Союза. Не может существовать страна, в которой убивают великого Н. И. Вавилова и многие сотни других выдающихся деятелей науки и культуры.
И вот без войны, сам, без внешних врагов погиб Советский Союз.
Мы оплакиваем его. При всем при том, это была прекрасная великая страна. Прекрасная возможностью дружеского общения братских народов. Без унизительных досмотров в поезде из Москвы в Симферополь, с темпераментными дискуссиями друзей в Тбилиси и Ташкенте или Алма-Ате… С русским языком — как средством дружеского общения.
Началась перестройка — переход от социализма к капитализму… И тут главные реформаторы (Гайдар и Салтыков) заявили: 7 из 10-ти сотрудников в наших научных учреждениях лишние… Они и их последователи обнаружили, что наша продуктивность, измеряемая по числу статей на одного работника, меньше, чем в учреждениях США… Посчитали бы они число статей по отношению к затратам на науку — оказалось бы все сильно наоборот. Это — порочный абстрактный подход людей, не работавших в экспериментальных науках в нашей стране. Наши научные коллективы имеют (имели!) сложную структуру: может быть технический сотрудник, владеющий в совершенстве каким-то одним сложным методом, статей сам не пишет, но без него оказываются невозможными многие работы. Может быть в мастерских мастер-стеклодув или токарь и без них невозможны постановки сложных экспериментов. Некоторая статья может потребовать несколько лет напряженных размышлений и расчетов, а другие можно печатать по пять штук в год…