Города, способствовавшие на ранней стадии развития феодализма торжеству феодальной раздробленности в стране, постепенно превращались в силу, которая наряду с дворянством всё энергичнее содействовала объединению более значительных областей в крупные великие княжества. Эти великие княжества превосходили своими размерами иные западноевропейские государства. В то время ещё отсутствовали национальные связи. В стране существовали и развивались сравнительно небольшие местные рынки областей, земель и княжеств. Границы рынков ещё не были устойчивыми, как не были постоянными и политические границы княжеств. Но торговый оборот всё же связывал областные рынки земель и содействовал объединению последних в крупные княжества. Характерно зарождение торговых союзов русских городов там, где княжеская власть была слабее (Смоленск, Полоцк, Витебск). Торговля некоторыми продуктами (соль, хлеб, пряслица) пронизывала — пока ещё тонкими нитями — смежные русские земли и подвластные Руси владения.
Княжеская власть, широко используя в интересах феодального класса товарное производство, торговлю, кредит, содействовала их развитию. Услуги купеческого капитала использовались для сбыта собранной дани и продуктов своего натурального хозяйства — хлеба, мёда, воска, мехов и т. п. — в страны Востока, Византию и Центральную Европу и для получения из-за рубежа некоторых предметов роскоши, яств, т. е. продуктов, которые не производились на Руси. На Руси в то время функция мировых денег была выражена весьма ярко[90]. Руси был присущ активный характер внешней торговли. Государственная власть вносила в законодательство статьи о регулировании торговли, кредита, ростовщичества (Пространная Правда, ст. 47–52, 54–55), причём сами князья широко участвовали в торговле (в частности, солью), как видно из статьи 55 Пространной Правды. Князьям поступали разнообразные доходы с торговли: «гостинная дань» — с гостей, купцов; «корчьмити» — пошлины с корчем; «мыта» — пошлины за право провоза товара; «перевоз» — за перевоз через реку; торговые — за право торговли[91] и др. Преимущественные права в торговле предоставлялись иностранным купцам.
Не следует думать, что феодальные войны и многочисленные «мыта» делали развитие торговли невозможным. Они тормозили её, затрудняли действие закона стоимости; цены и торговые прибыли были неустойчивыми. Но принимались меры и к поддержанию торговли.
На Руси, например, отсутствовало «береговое право» — право захвата имущества потерпевшего кораблекрушение. Напротив, договоры с Византией и с германскими городами предусматривали помощь пострадавшим от кораблекрушения. Караванная торговля со странами Средней Азии и Востока не прерывалась даже во время войн с половцами[92]. Нетрудно видеть и определённую закономерность в действиях наиболее крупных князей: они «уряжали» и обеспечивали «засадами» (вооружённой охраной) крупные города; они «расстраивали» свои земли новыми городами, широко привлекая в них ремесленников и купцов из русских и соседних земель, устанавливая «гостю путь чист без рубежа»; они «свобождали» купцов — «добрых людей» и «местичей» от «обид», чинимых им феодальной знатью, и сами вели широкую торговлю; они боролись за пути по Дону и Дунаю, защищали от половцев путь по Днепру и т. п.
Крупный город, населённый прежде всего ремесленниками, был чрезвычайно заинтересован в поддержании экономических связей внутри княжества, в защите своих прав по всей Руси и в соседних землях и обеспечении безопасного вывоза своих товаров за рубеж. Он тяготел к сильной княжеской власти и был на данном этапе фактором, укреплявшим феодализм. Но диалектика исторического развития в период феодальной раздробленности была такова, что делала положение города неустойчивым. Город оставался объектом эксплуатации со стороны отдельных групп феодалов. Поэтому князья поддерживали города, но одновременно стремились ловить в них беглых холопов; давали городам торговые льготы, но при случае «возгоняли» городской торг под контроль своей администрации; строили в городах свои «домы», но доводили поборами купцов до угрозы бегства в соседние страны. В этом — внутренняя противоречивость данного периода. Однако тенденция к установлению экономического и политического единства страны была неодолима. Монгольское нашествие нанесло тягчайший удар экономике Руси и временно приостановило этот процесс.
90
См. Ф. И. Михалевский. Очерки по истории денег и денежного обращения, т. 1, Деньги в феодальном хозяйстве, 1948, стр. 217–244.
92
См. А. Ю. Якубовский. Рассказ Ибн-ал-Биби — «Византийский временник», т. 25, Л. 1928, стр. 67.