Так они просидели ровно до той поры, пока солнце не скрылось за горизонтом и не стало заметно темнее. Деревня преображалась на глазах: тут и там загорались ночные лампы, люди разбредались, на озере появились «маячки». Рыбаки, как глубоководные хищники, вышли на охоту за серебристой рыбешкой.
К столу подошел мужичок и с ответственным видом доложил, что баня готова. Тарас и Энни отправились вслед за ним, петляя по тропинкам, различимым почти интуитивно.
Строение располагалось на берегу реки. Сложенное из бревен, освещенное со всех сторон с помощью масляных лампадок, оно очаровало сержанта с первого взгляда. Девушка почувствовала уют и защищенность, чего не ощущала уже очень долгое время.
Тут же, на широкой лавке у стены, лежало две стопки чистых вещей и полотенец. Пахло сырой древесиной, листьями и паром.
— Ну что, вы пока идите, а я тут подожду! — улыбаясь и потирая руки, воскликнул мужичок. И, увидев замешательство на лицах гостей, рассмеялся. — Да вы не переживайте! У нас тут, в Надежде, в этом нет ничего такого!
— Нет, спасибо, — сдержанно процедила Энни. — Я пойду первой.
Тарас согласно кивнул, присаживаясь на лавку. Банщик, а именно эту роль занимал их проводник, сел рядом.
— Что у вас, поссорились? — проникновенно спросил он, немного ближе придвинувшись к рабочему.
— Нет, нет! — Тарас отмахнулся. — Мы не пара, так что все нормально.
— Да ладно вам, какая разница? Живем один раз, мало ли что может случиться? — банщик удивленно посмотрел на собеседника. — Или у вас, городских, какие-то заморочки?
— В общем-то, да. — Рабочий кивнул. — Не положено у нас так.
— Так тебе может местную какую деваху? Ты только не подумай! — мужик вскинул руки. — Шалав и блядей у нас тут не водится, все по доброй воле, по обоюдному согласию. Свободные сексуальные отношения, — сбросив маску деревенского простака, произнес мужик. — Условия нынче такие, что некогда моногамию разводить. Сам понимаешь.
— Да-а… — протянул Тарас, немного растерявшись от такого контраста.
— Ладно, вы тут разбирайтесь. Если что, вон в той хате можете заночевать, она как раз для таких случаев! — немного помолчав, предложил банщик, указав в сторону небольшого домика, притулившегося на излучине реки.
Рабочий кивнул, прислонившись спиной к стене бани.
Хмель отступил, и немного клонило в сон. Мысли, тягучие и темные, как небо, начали одолевать его. Ласточка, прекрасное юное создание, по красоте несравнимое ни с одной девкой из рабочих кварталов, заставила его пересмотреть свои взгляды на жизнь.
Может быть и хорошо, что Города теперь нет? Что, если бы он не принял участие в восстании? Остался бы и дальше ковырять поле, добывая грязные клубни. Возможно, Лукас только и ждал подобной выходки, чтобы воплотить свои коварные замыслы.
В памяти всплыли картины прошлого: грязные мрачные коридоры общежития, деревянные окна с мутными стеклами, которые каждую осень приходилось проклеивать намыленными лентами из обоссанных простыней… Грязная вода с хлопьями мыла, рывками льющаяся из под крана, вонь кипячёных трусов Клавки из соседней комнаты… Валяющиеся тут и там окровавленные тряпки всякий раз, когда у кого-то из девок начинались «красноармейские дни»… Папиросы, склеенные из агитационных листовок, курево из высушенной ботвы особого сорта бульбы. Да и то, в каком смысле «особого»? Зловонного, горького, вызывающего приступы кашля…
Тараса передернуло от отвращения, когда он представил, что стоит на празднике около сцены, приобнимая брюхатую бабу. А рядом с ним копошатся маленькие чумазые детишки, которым суждено либо спиться, либо стать материалом для нужд лаборатории. Когда у кого-то из них «неожиданно» обнаружат рак…
Хлопок банной двери вырвал Тараса из потока воображения.
Энни, в ореоле из пара, исходящего от ее нагретого тела, вышла, обернувшись только полотенцем. Тарас задержал взгляд на ее ногах и талии, потом поднял глаза выше и встретился с взглядом, полным ожидания.
— Иди мойся, кавалер. Завтра будешь удивлять свою Ласточку, штурмуя базу с мутантами! — спокойным тоном произнесла Дангер, чем заметно испортила настроение товарища.
— Да ну тебя, — обиженно отмахнулся он, распахнув дверь предбанника. В лицо ему пахнуло жаром, горло перехватило. В спину ему донесся добродушный смех.
Первым делом стянув сапоги, рабочий уселся в плетёное кресло. Здесь было много света и места, так что он позволил себе никуда не спешить. Сняв куртку, Тарас с содроганием обнаружил, что кровь стенолома, которую ему так и не удалось отмыть, проросла сквозь ткань белесыми нитями. И даже более того… Эти самые нити вросли в его тело и сейчас, когда он снял куртку, порвались и торчали из его кожи.
Вновь о себе напомнил привкус картофеля, который никуда не девался за все это время, а просто отступил на второй план. Судорожно схватив старые вещи в охапку, Тарас открыл топку и сунул их туда, едва не поранив пальцы об раскаленную дверцу. Смотреть на свое тело ему не хотелось, так что он бросился в парилку, чувствуя, как дрожь сковывает его и слабость подступает тошнотворным комом, как становятся ватными ноги и руки…
Глава 13. Пополнение боезапаса
Утро пришло вместе с прохладой, прокравшейся в открытое окно и звуками мирной жизни. Где-то в отдалении стучали молотки, скрипели колёса проезжающей мимо телеги, приближались и таяли в отдалении невнятные разговоры селян. Пахло сеном и чистой одеждой. Тарас с трудом открыл глаза, ощущая, как мурашки пробежали по спине и плечам.
Вчера, после бани, его неплохо подкосило от выпитого. Брага оказалась слишком приятной на вкус, чтобы вовремя понять — достаточно. Подсев за один из столов и чувствуя удивительное единство с местными, рабочий продолжил гуляния. Куда в это время делась Энни, его особо не волновало. В голове набатом звучали слова банщика, утверждающего, что любая девка тут не против. Любая, да еще и не против!
А какие тут были девки… Не чета этим кривым кобылам из города. Чистенькие, пропаренные в банях, омытые речной водой, облачённые в чистую одежду… Румяные и улыбчивые. Приветливые с чужаком, но какие-то… Неуловимые. Каждый раз, когда Тарас был готов к уединению, перед его мутным взором всё расплывалось и очередная нимфа куда-то исчезала, оставляя после себя то добродушного мужичка, то ещё кого. Это было обидно! Но Тарас не сдавался, поддавая ещё и ещё, а брагу деревенские не жалели… А дальше нестройный ряд воспоминаний обрывался, приводя в момент «сейчас».
Рабочий прислушался к ощущениям. Ему не было настолько плохо, чтобы уж совсем. Алкоголь Надежды резко контрастировал с тем пойлом, которое удавалось получить в Городе. Но пить все равно хотелось, да и во рту было как-то не очень приятно.
Откинувшись на спину, парень заметил, что перед ним стоят два человека. Энни он узнал в первый же миг, а вот Ласточку пришлось несколько секунд разглядывать.
— Вставай, — приказным тоном произнесла Энни. И, посмотрев не совсем в лицо Тарасау, с ухмылкой добавила: — Весь вставай.
Ласточка прыснула, прикрыв рот ладошкой.
— Скоро выдвигаемся, так что будь огурцом! — потребовала Дангер, покинув дом вместе с новой подругой.
Тарас непонимающе уставился в потолок, думая, что же он сделал не так. Но как бы он ни старался припомнить вчерашние события, это получалось плохо. «Я что, всё-таки к кому-то подкатил вчера?» — чувствуя жар, подступающий к ушам, подумал рабочий.
Но оглядев себя полностью, он обнаружил, что лежит на кровати совсем голый. Клетчатое покрывало сползло набок, видимо, ещё ночью, когда он ворочался, разбираясь с атакой вертолетов. Запоздало спохватившись, Тарас простонал, понимая, что теперь поздно. Самый главный секрет любого мужчины раскрыт, причем перед теми, кому этого знать вообще не положено!
Кое-как убедив себя в том, что жить дальше имеет хоть какой-то смысл, парень поднялся, торопливо одевая одежду, аккуратно сложенную на лавке у стены. Это наводило на мысли о том, что свидетелей его «чуда» могло быть куда больше. Ну не мог же он вчера, пьяный в дребезг, так заботливо сложить свои пожитки! Скользнув взглядом по предметам, висящим на стене, парень усмехнулся: лук, колчан со стрелами и копье.