Этой форы было вполне достасточно. Рабочий приказал охотникам отступить, сам же схватил врага за сгусток щупалец, которые тот выставил перед собой, чтобы защититься. Намотав их себе на руку, он принялся проделывать все то, что не так давно делали с ним. Пол, стены и потолок давно бы обрушились от этих чудовищных ударов, когда в них впечатывался беспомощный деспот, если бы их не покрывало черное полотно, ткань Матери, ее шатер и ложе одновременно.
Когда стало ясно, что противник полностью утратил волю к сопротивлению и теперь просто ждет, когда все закончится, Тарас наступил ногой на грудь Лукаса, сильнее обхватив жгут извивающихся щупалец, напрягся… И оторвал их все, одним разом, вместе с половиной плеча, захватив и значительный кусок кожи на груди.
От того, как заверещал Лукас, заложило уши. У обычного человека от такого напряжения, скорее всего, порвались бы гланды. Это был крик нечеловеческих страданий и ужаса.
Но Тараса только распалила эта картина полнейшего отчаяния жертвы, и он принялся избивать злодея тем, что держал в руках. Он бил вновь и вновь, как плетью, пока в его руках не остались жалкие отребья, похожие на измочаленную коровью требуху. Собственно, от Лукаса осталось едва ли что-то более приглядное.
Но в помещении было кое-что ещё, с чем следовало бы разобраться. Тарас приказал всем охотникам до единого уйти на поверхность. Они быстро исчезли, просочившись в вентиляционные отверстия.
Тарас остался наедине с Матерью.
Он стоял напротив черной глыбы и стремился сфокусировать на ней взгляд, но всякий раз она таяла, потом появлялась вновь, вибрировала и застывала. Это живое существо было вне привычных законов физики. Тарас постарался собраться с мыслями. Он будто видел её насквозь. И прекрасно понимал, что Бульбу следовало бы уничтожить, но руки не слушались его, повиснув безвольными плетьми.
Да и как убить такого большого монстра, чья плоть — это все вокруг? Избивать кулаками и ногами? Рвать на части?
Он долго и пристально смотрел на нее. Чувствовал и понимал, что в ней нет ни капли зла. Всё, что она испытывала сейчас — что-то сродни умилению. Наверное, как-то так мать смотрела бы на непокорного, но любимого сына.
Тарас закрыл глаза и неимоверно долго стоял так, покачиваясь из стороны в сторону.
А затем развернулся и пошел к лифту.
Нажал на кнопку первого этажа, дождался, пока закроются двери.
Кабинка тронулась, поднимая его наверх.
Глава 25. Ласточка…
Лифт раскрыл двери на первом этаже. Тарас медленно вышел в холл, оставляя за собой заметный кровавый шлейф вперемешку с черной жижей, которой был покрыт с ног до головы. Его рука, сжимающая щупальца, слегка дрожала от пережитого потрясения, и сложно было сказать точно, что именно его волновало больше. Победа над самым главным врагом в своей жизни или же безмолвный уговор с черным монстром, чьи материнские чувства погубили человеческую цивилизацию? Это было так странно и нелепо, что рабочий ушел в свои мысли с головой, как в темный омут. Погруженный, он шел по зданию, волоча за собой трофей.
В центре фойе собрались спасённые охотниками люди. Сами монстры расступились в разные стороны, не проявляя агрессии. Но пленники по-прежнему смотрели на них во все глаза — не так давно эти удивительно смертоносные твари за считанные минуты обезвредили весь боевой отряд! Как можно оставить их без наблюдения, хотя в этом и не было большого смысла. Мало ли, вдруг это очередной этап плана, в который никого не посвятили?
Но стоило появиться новому участнику собрания, как все внимание было обращено в его сторону. Человеческого в этом парне осталось не так и много: черно-алый, с чем-то непонятным вместо правой руки, он волочился по полу, как мертвец, чужой волей вернувшийся с того света. Кто-то вздрогнул, кто-то охнул, кто-то принялся пятиться назад, многие последовали его примеру. Тарас не замечал этой реакции на свое появление, а потому, как только опомнился, с удивлением посмотрел на отступающих союзников. С легким удивлением он отшвырнул от себя сгусток измочаленных конечностей злодея, победно провозгласив:
— Это всё, что осталось от Лукаса! Гад поплатился за свои грехи! Ура!
Особого впечатления в рядах пленников это не произвело. Они были в крайне плохом расположении духа. Может быть потому, что на них еще действовали вещества, введенные Великой Бульбой, может быть к тому добавлялся эффект наркотиков — в общем, они только и смогли, что нестройно бросить несколько фраз.
Из коридора вышло несколько солдат деспота, вооруженных винтовками, но ко всеобщему удивлению никто не стал стрелять. Тарас подозвал одного из бойцов и передал ему ключ, снятый с шеи Лукаса. Парень обнаружил этот трофей случайно. Видимо он снял его, не отойдя от горячки боя, а если точнее — дальнейшей экзекуции врага.
Солдаты, так же молча, как и появились, ушли прочь. Им дана была команда освободить всех, кого заперли в тюрьме этой странной лаборатории.
Ласточка, Энни и Карти сидели на полу, чуть в стороне от основной компании. Они негромко о чем-то переговаривались, пока к ним не подошел Тарас.
— Как вы тут? — спросил он.
— Так себе, — ответила Энни. — Голова кружится…
— Пойдёмте на улицу, на свежий воздух.
— А как же твари?
— О них можете больше не беспокоиться.
Все они вышли наружу, щурясь под теплым солнцем. Здесь было на удивление тихо, трупы мутантов и людей куда-то исчезли. Тарас не стал рассказывать, что это по его команде несколько охотников занялись грязной работой. Он просто не смог бы толком объяснить, как у него получается держаться на связи с такой ордой других полуразумных существ.
Хотя он не очень доверял своей догадке, но все же ему подумалось, что каждый мутант — это пустой сосуд. И кто-то, наделенный особым даром или полномочиями, способен наполнять эти сосуды собой, становясь всем сразу и никем одновременно. Где-то на середине этих рассуждений рабочий потерял логическую нить, потому прекратил предположения еще при первой попытке.
Люди выходили и выходили, освобожденные из камер. Они настороженно оглядывались вокруг. Затем, когда понимали, что опасность не грозит им немедленной расправой, обращали внимание на тех, кто уже собрался на парковке перед лабораторией. Тогда они искали подвох в чем-то, что пока скрыто от их глаз — смотрели на крышу лаборатории. Но и там никого не было, потому они подходили к кому-то знакомому и принимались расспрашивать.
Чуть позже с помощью новых способностей Тарас выяснил, что все солдаты питались из местных складов, имеющих большой запас питьевой воды, консервов и сухпайков. Он приказал принести достаточно еды для пленников, и вскоре бойцы вынесли наружу несколько ящиков с провиантом. Все трое близких товарищей Тараса взяли на себя ответственность по раздаче еды.
Они старались оценить состояние человека, чтобы не вышло так, что слабый и обессиленный получил бы ровно с тем, кто почти не пострадал. Впрочем, когда на асфальте появилось так много еды, что ее хватило бы на всех, а то и на несколько раз, дележка превратилась в шведский стол. Каждый брал то, что считал нужным, и столько, сколько ему требовалось.
Тут и там можно было увидеть сидевших прямо на теплом асфальте людей, кто-то жертвовал курткой или плащом, расстилая их. Получилось нечто вроде большого пикника на несколько десятков человек. Они беседовали все громче, понимая, что опасность и вправду миновала. Но были и те, кто наотрез отказался делать вид, что все хорошо.
Светило яркое солнце, лаборатория выглядела как выгоревший череп великана. В его глазницах все еще клубилась тьма, но никто ее не боялся, потому как возвращаться туда больше не придется. Тарас дождался, когда его друзья освободятся и, отыскав Льва, пригласил его присоединиться к девушкам и Карти.
Они расположились на освобожденных от тушенки ящиках, сев просторным полукругом.