Вторая из основных повестей читается в Ипатьевской летописи. Рассказ, данный здесь по манере южных летописей в реалистическом плане, ясно окрашен галицкой тенденцией. Передадим наиболее изобразительные места в нем.
Когда союзные русские войска вместе «со всей землей Половецкой» сошлись на Днепре у Хортицы, Даниил Романович, молодой князь из галицких, поскакал на коне вместе с другими князьями навстречу татарским отрядам, желая «видети невиданные рати». Одни говорили, что татары — только стрелки, другие — что они «простые людье», хуже половцев. Но Юрий Домамирич сказал: «ратници суть и добрые вои».
Сначала русские разбили татар, забрали у них множество скота и шли еще восемь дней до реки Калки. Здесь их встретили главные силы татар, но не все князья были в согласии, и два Мстислава не были оповещены третьим: «бе бо котора велика межю има». Даниил Романович, бросившись вперед, был ранен в грудь, но «младства ради и буести не чюяше ран, бывших на телеси его: бе бо возрастом 18 лет, бе бо силен». В помощь ему бросился Мстислав Немой, «бе бо муж и той крепок, понеже ужика (родственник) сый Роману от племени Володимеря, прироком (прозвищем) Мономаха, бе бо велику любовь имея к отцу его (т. е. к Роману, отцу Даниила), ему же поручившу по смерти свою волость, дая князю Даниилови». «Татарам же бегающим, Данилови же избивающу их своим полком, и Ольгови Курскому крепко бившуся, инем полком сразившимся с ними, грех ради наших Русским полком побеженным бывшим, — Данил, видев, яко крепчайши брань належит на ратных, стрельцем же стреляющим крепце, обрати конь свой на бег, устремления ради противных. Бежащу же ему, и вжада воды; пив, почюти рану на телеси своем, во брани не позна ея крепости ради мужества возраста своего: бе бо дерз и храбор, от главы до ногу его, не бе на нем порока. Бысть победа на вси князи Рускыя, такоже не бывало никогда же».
Сквозь тяжелую парадную одежду причастий в форме «дательного самостоятельного» проступает прекрасный образ юного богатыря Даниила Романовича, которому посвящены наиболее художественные страницы Галицкой летописи. Автор этой летописи был вообще любителем образного стиля и сверх своих изображений в этой области пользовался готовым литературным материалом, письменным и устным, не исключая даже фразеологии. С особым вниманием отнесся он к изображению Даниила Романовича Галицкого, применив к его характеристике наилучшие элементы своего стилистического арсенала. И в приведенном примере можно, например, указать пользование Компилятивным Хронографом: библейским изображением Давидова сына Авессалома, богатыря и красавца, у которого «от главы до ноги его не бе порока».
Что образ Даниила Романовича, данный в Галицкой летописи, несмотря на древность искусства, которым он запечатлен, до сих пор может привлечь внимание художника, видно из повести Леонида Леонова «Туатамур». Повесть эта посвящена изображению похода монголов на Дешт-и-Кипчак и первому их столкновению с русскими, закончившемуся поражением на Калке. Основным источником исторических фактов для этой повести служили русские летописи, но сообщения их идут здесь от лица предводителя монгольского войска Туатамура. В рассказ введена и любовная интрига, Туатамур любил Ытмарь, дочь хакана, и Чингис отдал бы ее, «когда бы не тот, из страны, богатой реками, Орус (русский), который был моложе и которого борода была подобно русому шелку, а глаза отшлифованному голубому камню из лукоморий Хорезма». Воинственная Ытмарь отправилась в поход с войском Туатамура. Когда «Мстиславы» (русские князья: Киевский, Черниговский, Торопецкий и Галицкий — «Немой») начали бой на Калке, «молодая ватага с молодым же князем Эйе, я (Туатамур) не видал его спины, а видел лишь три белых кисти его неудержимого копья! — хлынула внезапно валом… Он был как розовое дерево весной. Свои кричали его Джаньилом. Это у него борода была как русый шелк. Вайе, Ытмарь хорошо ударила его саблей, и он хорошо принял удар, не качнулся в седле. Ему на подмогу летел четвертый Мстислав, мыча, как немой. Но он не успел опустить меча»… По романическому замыслу, повесть о Туатамуре доводит Даниила до смерти на руках Ытмари, ранившей его в Калкском бою (в действительности Даниил прожил еще четыре десятка лет). Ночью, после боя, осматривая поле битвы, Туатамур услыхал плач на берегу Калки и подъехал к реке: «Я увидел, я сотрясся. Согнувшись над человеком, лежащим неподвижно на песке, лицом к лицу, негромко плакала Ытмарь… Это был тот молодой эджегат Орус, Джаньил»…