"Я - Ай-Мерген, - ответил один, -
Ай-Арх и Ах-Хана любимый сын.
А это мой друг - богатырь Ах-Молат,
Землей он владеет и славой богат.
К Алтын-Хану на свадьбу мы едем с ним,
На состязанье попасть спешим.
А вы что за люди, каких краев?
Поили копей из каких ручьев?"
И так отвечал Албынжи-молодец:
"Вот друг мой! Его Хан-Мерген отец.
А мать прозывают Алтын-Поос.
Он с детства у хана в юрте рос.
Здоровьем он нынче могуч, как гора,
И имя ему богатырь Тюп-Хара.
А я - Албынжи - бедным рожден,
Ханскою славою не наделен.
Отец Хулатай, Чибек-Арх моя мать
Пустили по свету несчастным плутать.
На Хара-Хулате отец Хулатай
На битву поехал в далекий край.
А я, безлошадный, иду пешком,
Пылю по дороге своим посошком".
Сказал Ай-Мерген: "Плохо пешему жить.
Не сладко по свету бродягой ходить.
Хочу я с тобой поделиться конем -
Садись на буланку, поедем вдвоем".
Албынжи восхитился его добротой,
Видно, родился он с чистой душой,
Видно, что с горем давно знаком,
Видно, на свете живет бедняком.
"Спасибо! - тогда Албынжи сказал.
- Я птицей крылатой бы в небе летал,
Да крыльев тугих за спиною нет.
Кладу я, несчастный, тропою след.
Моя судьба сзади вас идет,
Прошу вас, друзья, поезжайте вперед".
"Эк-кей, Албынжи! Мне жалко тебя.
Тебе я открыться хочу, любя, -
Сказал Ай-Мерген, - напрасен твой путь.
Отца Хулатая тебе не вернуть.
Я слышал недавно от добрых людей,
Он снова попал в лапы чертей.
Опять помутился отец твой умом,
Опять распростился с могучим мечом.
Юзут-Арх не отпустит его назад.
Закован в цепи Хара-Хулат".
Богатыри распрощались с ним,
Помчались они, как по ветру дым,
Скрылись за дальним крутым бугром.
Снова он посох потер шаром.
Вскочил на волка, сказал: "Пора!
Не отставай, мой друг Тюн-Хара!"
...Полог тумана в небе висит.
Земля Алтын-Хана внизу лежит.
Видят: в улусе столько людей,
В юрту одну не вместить богатырей,
У столба одного не привязать коней.
Албынжи говорит: "Ну-ка, друг, не плошай,
Смекалку и хитрость свою вынимай!"
Друга схватил он и с силой тряхнул,
Так что подземный послышался гул.
Зеркальце прямо к лицу поднес:
"Ну-ка, - сказал, - взгляни на свой нос".
Тот посмотрел и чуть не упал -
До того он грязным и страшным стал,
В овчину одет, одноглазым стал.
"Ладно, мой друг, смотри не тужи", -
Сказал и встряхпулся сам Албынжи.
Стал он противным плешивым слепцом,
С длинным носом, с кривым лицом.
А карий конь жеребенком стал,
Совсем худым и паршивым стал.
У юрты, где тесно столпился народ,
Слепой на кривого злобно орет,
По желтой плешине посохом бьет.
"Ах ты, проклятый, надул ты меня -
Не мог к коновязи поставить коня!
Меня, слепого, смотри не бросай.
Как в юрту войдем, хану руку подай.
А то, безумный, войдешь молчком,
Всю пищу сожрешь без меня за столом!
Алтын-Хан посмеялся над их худобой,
Велел посадить их рядом с собой,
Спросил, в какой стороне скот пасут,
Из какой реки они воду пьют.
"Да что ты! - воскликнул седой слепец.
- Хозяин наш славный, родной отец,
У таких, как мы, разве есть стада?!
Мы бродим по свету туда и сюда".
"Есть у меня, - сказал Алтын-Хан, -
Драгоценный пояс, украсивший стаи,
Алтын-Арх - моя славная дочь.
Над нею сейчас опустилась почь.
Вот там, куда смотрит твой длинный пос,
Сидит богатырь - Хара-Моос.
Видно, коварному наглецу
Дочка моя пришлась к лицу.
Всех переспорил, всех перебил,
Дочку в невесты себе попросил.
Да, видно, мне прыти его не унять,
Придется мне дочку злодею отдать!"
Слепец сокрушенно качнул головой,
Потом удивленно махнул рукой.
"Э-ге! - говорит. - Слышу женский дух,
Меня никогда не подводит мой нюх.
Скажите мне правду - тут женщина есть?"
Ответили люди: "Чил-Хара здесь,
Хара-Моосу родная сестра,
Она на язык, как иголка, остра!"
"Невеста Чил-Хара! - воскликнул слепец. -
Ну, вот мы с тобою сошлись наконец!"