У падишаха был старый везирь. Призвал его падишах и сказал:
— О мудрый везирь! Вот что советуют мне мои приближенные. Что скажешь ты на это?
— Дурной совет дают тебе, тагсыр. Разбойник примет твои дары, наденет твои халаты, возьмет коня, а, возвращаясь домой, твою страну подвергнет разграблению, и — ищи ветра в поле. Недаром говорится: волчонка не приручишь. Негоже жить, тагсыр, угождая разбойнику и вору!
— Каков же твой совет, везирь?
— Я дам такой совет, тагсыр: слух идет, что у разбойника есть конь Гыр-ат, прозванный Меджнун-Дэли. Вот и говорят, что разбойник стал знаменитым Гёроглы лишь благодаря коню. Коль он не на коне, коль нет под ним Гыр-ата, ему, говорят, не поднять и камень в десять сири.
— Но как же мы завладеем Гыр-атом, мой везирь?
— Силой им не завладеешь. И за деньги его не купишь. Но коль не поскупишься на награду, в нашей крепости найдутся хитроумные люди, которые сумеют привести к тебе Гыр-ата. Хитрость поможет тебе завладеть конем, тагсыр!
Понравился падишаху совет, и повелел он глашатаям немедля объявить по крепости: "Кто возьмется привести мне Гыр-ата, коня разбойника Гёроглы, тому я тотчас же выдам пятьсот золотых, а когда приведет коня — назначу распорядителем воды арыка, и он всю жизнь безбедно будет жить за счет казны!"
В крепости жили муж и жена, было им но сто восемьдесят лет. Мужа звали старик Ленгер, а жену — Шахмамаи-Зулман. Называли ее также Хирс-биби. Старуха сказала мужу:
— Послушай-ка, старик Ленгер! А может, мне удастся привести коня?
— Ах ты, подлая старуха! Ведь я добываю себе на пропитание продажей бязи алача, которую ты ткешь. С голоду, что ли, мне подыхать, если ты уйдешь?
— Да нет же! Ведь говорят, что падишах пообещал сто золотых. Я и оставлю их тебе. Коль умирать будешь — умрешь сытым.
— Ну, что ж, ступай, может, что и выйдет у тебя, — ответил старик.
Отправилась старуха к падишаху. Поклонилась и встала, почтительно сложив руки на груди.
— Говори, бабушка, что привело тебя ко мне!
— Что же говорить-то: нужен тебе Гыр-ат — отсчитывай, тагсыр, пятьсот золотых!
— Как же ты, дряхлая, немощная старуха, раздобудешь коня?
— Что сказать тебе, тагсыр? Никто из смертных конем не завладеет. Смогу привести его лишь я, искусная в хитростях и заклинаниях.
Старуху знали все. И везири подтвердили:
— Да, тагсыр, коль суждено смертному привести коня, то это сделает лишь старуха. Равных ей в хитростях и заклинаниях не сыскать, тагсыр! Она слышит даже, как шуршит змея под землей…
Согласился падишах и приказал выдать ей пятьсот золотых. Старуха взяла мешок с деньгами, и анбал отнес их ей домой. Деньги она отдала старику Ленгеру, себе купила осла за пять золотых и присоединилась к каравану, идущему в Гурджистан…
Долог путь, а слово коротко. В один из дней при наступлении темноты караванщики забеспокоились и стали передавать друг другу: "Тяни верблюда сильнее, говори тише!" Поняла она, что это неспроста, погнала своего осла к караванбаши.
— Эй, караванбаши! Что-то вы торопитесь сегодня! Не приключилось ли чего-нибудь?
— Проходим мы, милая бабушка, мимо Четырехгорного Чандыбиля. Им правит бек Гёроглы. Коль не минуем это место до восхода солнца, он разорит нас данью. Вот и хотим избежать поборов.
Услыхала старуха имя Гёроглы из Чандыбиля и стала придерживать осла, чтоб отстать от каравана.
"Даст аллах, выедет Гёроглы осматривать караванный путь: увидит мои следы, и, может, удастся мне заманить его".
Так подумала она, сошла с осла, сняла платье и начала двигаться, касаясь задом земли.
… На другой день говорит Гёроглы:
— Косе, иссякли деньги у нас, скоро нечего будет есть. Поедем-ка посмотрим караванный путь — кто проезжал, кто проходил!
— Э, Гёроглы! Сам поезжай, сам посмотри. А я думаю, вряд ли там сейчас чего найдешь…
— Ну, ладно, — ответил Гёроглы и поехал один.
Заметил он след большого каравана. Поехал Гёроглы по следу, погнался за караваном и тут увидел, что в сторону свернули следы осла. А рядом были еще какие-то странные следы.
Пустился он по этим следам. То поднимался в гору, то опускался вниз. Поднялся на холм, видит — стоит осел, а у его ног старуха лежит. Рот у старухи словно очаг, зубы — как клыки, жилы на шее как каркас кибитки, вся она в складках и морщинах, как старый кузнечный мех.
— Эй, милая бабушка, что ты тут поделываешь?
— Эх, сын мой! Ехала я с караваном, да не выдюжила, притомилась и отстала. Бросили они меня. По словам твоим вижу — добрый ты мусульманин. Умру я скоро. Похорони меня, сын мой, брось горсть-другую земли.