Героический эпос народов СССР. Том второй

И пустился в путь обратный —
К солнцу дня, к родному дому.
Закачался мост железный,
Балки нижние прогнулись,
Треснули быки под грузом
Четырех мешков, висевших
На плечах могучих мужа.
Лютая хозяйка ада
Заскулила из-за печки,
Взвыла у котла похлебки,
Ртом большим запричитала:
"Будет! Будет! Заклинаю!..
Задохнешься ты в долине,
Околеешь по дороге,
Пропадешь в ольховой чаще
И сгниешь среди березок.
У дороги ты замерзнешь,
ПОД кустом падешь без силы
Издыхать в безлюдных дебрях,
Утопать в лесной трясине,
Умирать в лесу дремучем
На обед волкам голодным,
Воронам на расклеванье,
Детям леса на забаву!"
Калевитян сын могучий
Не слыхал ее заклятий,
Шел своим путем упрямо,
Хоть и тяжко золотая
Ноша плечи натрудила,
Грузно спину тяготила.
А как за собой оставил
Он долину преисподней
И приблизился к крутому
Выходу из подземелья,
Тут решил он стать на отдых,
Мощь вернуть усталым членам,
Час ли, два ли продремал он,
Сутки спал иль двое суток,
Сам о том не ведал витязь.
И никто в долине ада
Сна его не потревожил.
Не было ему препятствий
На пути его обратном.
А меж тем рассвет забрезжил
Над ущельем, в верхнем мире,
Отраженными лучами
В сумрак бездны проникая.
Калевитян сын могучий
Встал, пошел с тяжелой ношей
Кверху, потом обливаясь,
Раскрасневшись от натуги,
Охая, глотая жадно
Воздух горлом пересохшим
И стеная от усилий.
Алев — Калева помощник —
Друга ждать один остался.
Он сидел у края ямы
Над провалом преисподней,
Над норой, в которой скрылся
Калев-сын неустрашимый.
Алев ждал и днем и ночью,
Ждал с тревогой и любовью,
Зорких глаз не закрывая.
Сутки сутками сменялись,
Шла неделя за неделей,
Годом в скуке день казался:
И глубокие сомненья
В душу Алева запали:
Жив ли уж Калевипоэг?
Не погиб ли в подземелье?..
Но однажды на закате
Из глубин земных донесся
Дальний гул из недр бездонных,
Слуха Алева коснулся
Шум глухой шагов тяжелых,
Встрепенулся витязь Алев,
Начал вглядываться в пропасть,
Вслушиваться в гул подземный:
То не друг ли долгожданный
Подымается из бездны?
Ночью сумерки сменились,
Росы белые вставали,
Петухи зарю пропели,
Утро тучки обагрило.
Вылез из бездонной ямы
Витязь на поверхность мира.
Ношу золота поспешно
Сбросил наземь с плеч усталых
И упал в изнеможенье
На траву, с мешками рядом,
Распрямить спинные жилы,
Отдых дать усталым членам.
Алев-муж, удалый витязь,
Притащил воды проворно.
Освежил водою друга,
Напоил водой студеной.
Тут спросил Калевипоэг:
"Молви, долго ль, брат мой милый,
Пробыл я в подземном мире,
В царстве мрака время тратил?
Алев-сын ему ответил,
Объявил, как дело было:
"Ровно долгих три недели
Пробыл ты в подземном мире".
И повел такие речи
Калев о своем походе:
"Разуму непостижимо,
Недоступно человеку
То, что я в своих скитаньях
Увидал в долине ада.
Нет там ни столпов, ни граней,
Нет на небе звездных знаков —
Тех, что ставят дню пределы,
Меру ночи полагают.
День в аду не знает солнца,
Ночь в аду луны не знает,
Звезд на небо не возводит.
Там ни пеночки не слышно,
Ни кукушки златоклювой.
Нет закатов, нет рассветов,
Не блестят росою травы,
Не красуются в нарядах
Из серебряных туманов.
Зори в бездне не сияют,
День и ночь не разделяют!"
А потом он побратиму
О путях своих поведал,
О задержках пятикратных,
О преградах шестикратных,
О жестоком поединке
И о том, как был Рогатый
Пойман им, закован в цепи.
Алев-сын зарезал зубра,
На обед — быка лесного,
Что семь лет гулял на воле,
Ни ярма не знал, ни плуга.
Что ни год народ окрестный —
Перед праздником особо —
На него облаву правил,
Выгонял быка из чащи.
Целым войском выходили
Забивать лесного зверя,
Воевать с душой могучей.
Сотня мужиков здоровых