– Добрый вечер, наш загадочный механик.
От оконного проема отделилась высокая черная высокая фигура.
– Я без стука… мы вас, точнее вашу душу, засекли на нашей орбите… знаете… душам опасно…одним…блуждать в потемках…
Он снова пребывал в бредовом оцепенении.
– Хотите предсказание? Я иногда дарую людям будущее… у вас его нет. – Мягкий чеканный голос черного человека был удивительно приятным, но отзывался змеиным шипением. Каждое услышанное слово пронзало ему голову, словно жало.
– Подумайте, вы для нас та же микросхема, и мы над вами сейчас поработаем…удивительный экземпляр… – черный человек неторопливо вертел на поднятых кончиках пальцев мозг пальцами другой руки.
Необъяснимый, нечеловеческий ужас исказил лицо землянина.
– Любовь…гляди на свою несбывшуюся любовь…– над мозгом высветился образ бегущей счастливой Атталеи, – …или нет, эта лучше, – образ девушки сменился ее поцелуем. – Нежное создание, которое ты больше никогда не увидишь… так, Марс… – образ матери брал его на руки, отец обнимал их обоих, – трогательно… видишь, я почти плачу… – он раскрутил мозг на острие пальца и ткнул в него наугад.
Возник ролик о первых днях в Иркутске. Напарники собирали детали какого-то блока, а он в шутку давал им ценные указания. Кто-то, не вытерпев, кинул в него коробкой, завязалась рукопашная…– так его… так! – Черный человек с азартом глянул на него.
– Ну достаточно на сегодня. Тебе страшно или страшно больно? Я часть твоих бредовых сновидений или реальность, и почему тебя у нас мучают кошмары какую ночь подряд?.. и ведь не с кем поделиться…правда?
Черный человек толкнул мозг, он плавно поплыл по воздуху и просочился внутрь черепа. Черный силуэт еще какое-то время постоял у окна.
Проснувшись от слепящего дневного света Анкаа, он болезненно-вяло оторвал голову от подушки. Казалось, что удушающая тошнота опутала его изнутри. В голове, стоило ему попытаться сосредоточиться, слышался щелчок, будто буром пробивали землю и извлекали породу, только происходило это с мозгом, его мозгом. Через время щелчок и снова щелчок. Добравшись до кресла, он уставился в горящее небо; не прикрывая глаз (иначе щелчки и буры становились нестерпимы) он вызвал в памяти самое дорогое, теплое и приятное время – практику на Нептуне. Мощная волна живительной силы нахлынула на него, даровав тишину. «Как жаль, Атталея, что тебя было так мало в моей жизни…» Чем ярче вырисовывал он детали воспоминаний, тем скорее утихала боль, казалось, и воздействие на него ослабевало. Стоило ему отпустить картинку, работа щелчков возобновлялась с еще большим напором.
Удерживая в голове образы дорогих моментов, он восстановил малейшие подробности воспоминаний: диалоги дословно, запахи до нюансов, звуки до шорохов – это тоже было своего рода безумием, но лучше таким, чем от пыток изымателей, или как их там.
Он не помнил, как добрался до центра информации, приветствовал своих и ходил между мониторами. Лишь добравшись до экрана с капитаном, он отпустил защитную стену воспоминаний, предоставив Титу себя на обозрение.
Привычно приподнятое состояние духа капитана и его говорливость сменились некоторой заминкой: скорчившийся от боли лучший механик корабля все-таки не производил радостного впечатления отдыхающего.
–Может, все же рванешь со мной на «КосмоЭкспо» на пару дней, пока тут разбираются с грудой твоих микросхем? Развеешься! Конечно, на их адском солнцепеке и у меня разболелась бы голова!
Тит шутками и дальше подбадривал товарища, но глаза его посуровели, меж бровей легла морщина.
– Эх не видел ты, что я сегодня на космошоу вытворял на нашем «Соколе»! – Капитан не сводил с него глаз.
«Надо будет научиться у него думать об одном, говорить про другое, а глазами выражать третье… балбес!»– и он в сердцах криво рассмеялся.
– Сомневаешься? – не унимался Тит. – Вот я тебя с ветерком домой прокачу – век не забудешь!
– Ты с рудой закончил? – перебил он из последних сил капитана.
– Завтра последний рейс и …
– …Уезжаем, – закончил он фразу. – Все данные у меня на руках, точнее в голове…– ломаясь от боли, обратился он к экрану.
– У меня тут планы, – капитан завел глаза, – «КосмоЭкспо» раз в жизни, шанс участия один на миллион.
– Летун, не наигрался еще…
Одновременно все участники сбора получили бесшумное виброоповещение на пояс космостюма, что по инструкции означало готовность к отлету в течение 36 часов. Ровно столько времени требовалось, чтобы корабль настроился на потоки векторного коридора и совершил рывок сквозь звездный портал Анкаа.