- Стоять! Что и куда тащим?
- Ковёр. – Воронок понимал, что его принимают за своего, но мародёрство не приветствуется. Надо было выкинуть что-то совсем дикое и невероятное, чтобы выкрутиться из ситуации.
- А зачем тебе ковёр?
- Для тебя, сладкий! – Рудознатец обернулся, снимая платок с лица, и расплылся в улыбке.
- Не понял. – Боец нахмурился.
- Я весь горю от вожделения и ты, как вижу, тоже. Так давай предадимся на этом ковре любви. – Хозяин мамоно качнул бёдрами и погладил свой бугор на штанах, бросая на солдата похотливые взгляды.
- В смысле вдвоём?
- Только ты и я. Дай мне вогнать свой корень любви в твою пещеру наслаждения! – Сложив губы бантиком, Воронок сделал вид, что собирается поцеловать бойца. Тот смог с трудом вырваться и теперь старался избежать любвеобильного соратника.– Куда же ты, милый!?
Минут через десять бдительному бойцу удалось спрятаться от рудознатца. Но предстояло ещё протащить свёрток мимо часовых. Некоторые ещё стояли на часах, хотя уже изрядно подустали. Пришлось снова выкручиваться. Часовых было трое и они старались кончить в очередной раз. Оценив их потенциал, Воронок понял, что луки они вскинуть не успеют, а значит есть шанс уйти, невзирая на распутицу. Коней не поили из тех бочек, но кобылицы были заняты. Было видно, что некоторые из них явные зоофилы, но имелись и те, кому сослуживцы были милее. Однако боевые кони не терпели приставаний к своему заду. Так что, выбрав вороного «мужика», новоявленный диверсант смог надеть на него упряжь и седло, перекинул перед собой ковёр с воеводой и дал шпоры. Учитывая навыки езды верхом, для Воронка это был поступок равный броску на амбразуру дота. Он продержался в седле ровно пять минут, только чтобы уйти из зоны видимости часовых. А вот ковёр за что-то зацепился и свёрток с воеводой ускакал вместе с коварной скотиной в неизвестном направлении. Оставалось только спешить по следам. Дождь снова на время прекратился и следовало поторопиться, в любой момент он мог снова зарядить и смыть следы. Через несколько минут его обнаружила Джульетта.
- Милый! Я так тебя хочу! – Девушка повисла на шее своего возлюбленного. – То есть, я хотела сказать, что впереди всё чисто. А где воевода?
- Похищен коварным конём. – Вздохнул мужчина. – Эх, я так хочу тебя, что штаны порву, но сейчас важнее этот генерал. Нужно идти по следам и скорее, пока они ещё есть. Пойдёт дождь и смоет их. В принципе, это несложно, в лесу не так много следов подкованных копыт. Ровно две пары и все в одном направлении.
- Погоди, хозяин. – Мамоно закрыла глаза и потянула воздух носом. Её уши двигались, как локаторы. – Он мог просто накручивать тут петли. Скорее всего он вернётся в лагерь, в своё стойло.
- Вообще-то у коней не стойла.
- Хм. Пусть будет так. Но мы можем срезать. Он там!
Конь действительно оказался на пути к лагерю. Однако он не давался в руки Воронку. Догнать его смогла Жужа, скинув сапоги и плащ. В одном прыжке ей удалось запрыгнуть верхом, она же отцепила свёрток от луки седла. Шлёпнувшийся в лужу ковёр начал было возмущаться, но вскоре затих. Дальше путь прошёл без происшествий. У рудознатца только чесались ссадины, полученные им во время падения с коня, а ещё пришлось тащить свёрток. У опушки леса мужчина остановился, а потом развернул ковёр и поднял воеводу на ноги. Тот начал возмущаться, но кляп из портянки заставил его замолчать. Церемониться с ним никто не собирался. Так что пришлось вражескому командиру следовать, куда скажут. Каждая коррекция направления сопровождалась пинком под начальственный зад, для придания небольшого ускорения.
Через час после того, как воевода арианцев был помещён под стражу в Заболотье, к нему присоединились маг, адъютант и один особо активный сотник, который мог повести армию за собой. В течение дня сельчане спокойно укрепляли оборонительные сооружения и готовились к штурму. Вражеские бойцы были полностью небоеспособны все сутки. Ночь была полна горячих соитий, которыми уже жители деревни отмечали победу. Никто не мог бы сказать, почему у всех так выросла потребность в совокуплениях. Может всему виной стресс, а может у Руди очередное зелье выкипело.
На следующее утро в лагере противника была суматоха. Никто не знал, что делать. Пропало всё командование. Причём ливень выдался такой, будто старался смыть всё с земли. Искать кого-то в таких условиях было гиблым делом. Но расслабляться не приходилось. Да, враг обезглавлен, да, погода сошла с ума. Но всё-таки не стоит забывать, что рядом две сотни бойцов. Уставших, измотанных, дезорганизованных, но всё ещё боеспособных. А потому деревенские разбили сутки на шесть вахт. На каждой вахте было до сотни глаз, хоть кто-то да углядит атаку врага, если такая последует. Навесы и самодельные крыши над смотровыми площадками полностью защищали от дождя, поскольку ветра не было и струи дождя падали практически отвесно. Воронок и Джульетта весь день предавались разврату, прервавшись только на 4 часа, когда настала их смена дежурить. Это было приятно, но непонятно. Впрочем Мак отметил при сдаче смены ту же странность. Рудознатец решил, что во всём виновата ведьма, но, задержавшись на вахте и поговорив с односельчанами, понял, что такая проблема существует только у владельцев мамоно. А ещё заметил, что под дождь обычные люди начинают клевать носом, а владельцы монстрожён только пытаются сдержать эрекцию. Может возбуждение прогоняет сон? Но почему этот день такой особенный? Всё-таки это наверняка Руди чудит. Но поговорить с ведьмой не удалось. Где она остановилась, никто не знал и родственников у неё здесь не было. Скорее всего ведьмы Чевлет прознали о готовящемся нападении и заранее заслали Руди. Оставалось только радовать Жужу возросшей потребностью в соитиях. Этот день прошёл в полном ничегонеделаньи. Противник стал готовиться к бою. Было видно, что, невзирая на ливень, враги рубили деревья, явно готовя тараны и лестницы для штурма. Но в этот день они так и не пошли в атаку.
Следующий день порадовал сразу двумя хорошими новостями. Во-первых, наконец-то тучи разошлись и проглянуло солнце, согревая лучами промокшую насквозь землю. Во-вторых, деревня предстала во всей красе укреплений и недремлющей стражи с флагом баронства. А перед деревней стояло тридцать конных дружинников барона с ним во главе. С деревенским ополчением в качестве пехоты из 306 бойцов. Все настроены решительно. На стене, выпятив отсутствие груди, стояла Руди с метлой наперевес, а рядом к шестам были привязаны воевода, маг, адъютант и толковый сотник. От барона отделился переговорщик и выдвинул ультиматум: либо вся армия сдаётся, либо уничтожается. Противник взял сутки на обдумывание предложения. Барон согласился. Он применил психологический приём. Подходившие конники встречались с таким шумом и помпой, будто подошло не три человека, а как минимум десятка полтора. Они проходили за частокол и старались шуметь посильнее. Из Ельни подошла ещё сотня ополченцев. Но они выглядели как дружинники, печатая шаг и неся шесты и размалёванные столешницы. Издали это было похоже на копья и щиты. Доверенные люди барона даже передали ополченцам запасной стяг и теперь это и впрямь походило на сильный отряд пешей дружины. Трюк удался. Двести бойцов сдалось вечером в плен. По дороге к Глухому посту были отправлены конные разъезды, чтобы перехватить обозы, отставшие части и обеспечить щит на юге. Вторжение в Рудостав было сорвано, армия противника – разгромлена. Но не всё было так солнечно. Вторжение в соседнее баронство было более успешным, хотя оборонительные сражения были ожесточёнными. Кургуз взывал о помощи, так что времени было в обрез.
А пока представление барона оказывало давление на врага, барон занялся допросами и собрал военный совет. Среди прочих были Мак, Мари без маскировки, Гретель, скинувшая плащ (ведь все свои), Ян, Руди, Воронок и Джульетта. Последние были на совете исключительно из-за требований барона. Судя по лицу барона, он был крайне недоволен и нервно теребил в руках перо. Мак и Мари, напротив, были очень довольны, но старались это скрывать, поскольку барону было совсем нерадостно. Наверное плохие новости. Остальные участники совета были в той или иной мере спокойны и сосредоточены. Одна победа ещё не означала конец войны и это понимали все. Когда допрос был завершён, а необходимые приказы отданы, барон приказал всем покинуть совет, кроме монстров и их мужей. Наконец он откашлялся и начал.