- Думаю, да. Но, к счастью, у нас с Жужей всё иначе. Я не любитель таких эмоциональных «качелей». Изольда тоже едет с нами?
- Нет. Во-первых, у неё скоро начнётся новый приступ острой любви к мужу. Так-то это хронический процесс, у монстров не бывает по-другому. А во-вторых, если что-то случится здесь, то опытный лесовик и стрелок будет очень кстати в Рудоставе. В столице она была пару раз, но город ей не понравился. И улочки тесные, и деревьев мало. Хотя неподалёку находится Рогатый лес.
- Рогатый?
- Да. Никто не знает, почему он так называется, но поговаривают… - Голос Гретель приобрёл заговорщицкий оттенок. – В лесу обитает чудовище.
- То есть монстр.
- Да при чём тут монстр? Я же говорю – ЧУДОВИЩЕ. С во-о-от такими рогами. И каждый, кто в лес попадёт, пропадает. Врут наверное, но легенды на пустом месте явно не рождаются.
Так или иначе, но все собрались и в назначенный срок выехали. Даже по хорошим дорогам летним днём до столицы было два дня пути. Понятное дело, что галопом можно было передвигаться быстрее, но кто же будет двигаться галопом, когда можно пройти полевой рысью, не загоняя коней? Джульетте и Воронку, как не приучившимся к верховой езде, приходилось труднее всего. Проводить дни напролёт в седле - это нелегко. К вечеру уже болела спина, а ягодицы превращались в одну большую мозоль. Единственным плюсом было то, что за одну ночь милования у парочки всё приходило в норму и с утра они уже были готовы к новым испытаниям. Пейзажи вокруг сильно интересовали и Воронка, и его питомицу. Это было для обоих первым серьёзным выходом в большой мир за пределами Рудостава. Поля, леса, холмы и реки, украшенные деревнями, мельницами, монастырями и мостами, навевали некое очарование и откровенную скуку.
А вот столица Нерлига, по которой и вся страна получила название, не понравилась почти всем. Действительно очень узкие улочки, две телеги не разъедутся, даже в деревнях улицы шире. Зелени не было, не считая редких цветов в горшках. Сам городок выглядел так, что было ясно: назначение этих домов насквозь утилитарно – впихнуть в себя побольше жителей. Было очень шумно и людно. А ещё стояла невероятная вонь. Воняло всё! Тухлые остатки мяса на рынке, помои, вылитые прямо на улицу, нечистоты, сбегавшие по канавам вдоль улиц. Причём это был хорошо развитый город. В иных городах и канав для нечистот не было и они весело стекали прямо по улице. Пахло и от жителей города, которые мылись не очень часто. Воронок не удивился бы, узнай он, что у трети населения имеются вши. С тоской вспоминалось такое родное Заболотье, где нечистоты вывозили специальные люди – золотари, где были бани и они регулярно посещались а все помои и тухлятину скидывали в компостные ямы. Запахи сена и навоза, которые так высмеивались в фольклоре тех мест, где родился Воронок, воспринимались теперь как глоток свежего воздуха. Ку ши и кобольд были вынуждены прикрыть свои чувствительные носики платками. Конечно во дворе королевского замка было намного свежее и чище. Королю, правда, больше нравилась не сама чистота, а процесс отдыха в парной, так что баня здесь была и топилась довольно регулярно. Нечистоты вывозились специальными слугами, а мясо покупалось свежее и забивалось только перед самой готовкой. Выделенные покойчики были невероятно малы. Многие дворяне, у которых не было в городе или поблизости домов, предпочитали снимать комнаты в городе на постоялых дворах, чем ютиться в каморках в самом замке. Но барон Пётр де Рудостав давно нашёл большой плюс этих комнат. За дворянами в стенах замка не так пристально следили шпионы. Считалось, что в замке просто невозможно собраться для заговора, не то, что в комнате постоялого двора. Зато в тесных клетушках можно было безнаказанно миловаться с женой. Никто даже и ухом не моргнул бы. В целом ку ши не были гонимы в Нерлигее, но и к разрешённым монстрам, в отличие от кобольдов, не относились. Так что Гретель могла появляться при дворе на время визита своего мужа, одетая в платье и, прикрывая своё личико веером. Это конечно была фикция чистой воды, но Воронок понимал, что главное – это соблюсти видимость правил. Мол, посмотрите, какие мы монстроненавистики, даже такому хорошему монстру заставляем прикрывать мордашку. Прямо ути-пути. Рудознатца вообще позабавили многие правила при дворе. А вот все эти дворцовые церемонии и этикет вызывали только скуку и головную боль. Даже к барону можно было обратиться просто, почти по-домашнему «Ваша милость». И с его дружиной не было проблем. А тут поди разберись, кто светлость, кто превосходительство, а кто и вовсе высочество. В провинции всё просто. Рубаха простая, лапти на ногах, значит крестьянин. Кожаная куртка и сапоги – охотник или лесник. Если в доспехе, значит дружинник. Поскольку только дружинники в мирное время носят доспех по долгу службы. В крайнем случае его можно узнать по одежде с гербом барона. Если одет не пойми как, значит – не пойми кто или Воронок в первый день своего явления в деревне. Ко всем, кроме барона можно относиться просто вежливо, без всяких междусловий и титулов.
Так что не обошлось без казусов. Так он назвал одного генерала «Ваша светлость», а маркиза Чевлет - «Ваше сиятельство». Генерал рассердился, но отделался только бранью, а маркиз рассмеялся. Как оказалось, это был отец Яна и он тоже ненавидел весь этот дворцовый церемониал. Как впрочем и оба барона. Из разговора с Чевлетом-старшим, Воронок узнал, что только три провинции связаны страшными тайнами о наличии запрещённых монстров. В Чевлет – это были ведьмы из местного филиала организации Шабаш. В Кургузе небольшая коммуна монстров под Сапун-горой, поклоняющихся змеиной богине, состоящая преимущественно из ламий. Её участники стараются не отходить далеко от горы, но отдельных представителей можно встретить на всей территории баронства. В обоих случаях монстры тесно связаны с правящими семьями: жёны младших сыновей и дочь барона. В Рудоставе монстров было немного, но было много укромных мест для того, чтобы укрываться от соглядатаев Ордена. Наличие тайных жён–монстриц из числа запрещённых мамоно только сплотило эти провинции. У самого маркиза жена была обычной женщиной, но совсем недавно её стали одолевать странные мысли. Например, что маленькая грудь была бы более привлекательной, что её рост чересчур велик, а если называть мужа в постели «братишка», это сильно возбуждает. Однако по всем правилам, если жена примет идеалы Шабаша, то маркиз будет вынужден передать бразды правления старшему сыну. Поэтому, на всякий случай, маркиз приехал с женой, надеясь, что столичная вонь приведёт её в чувство.
В тот же день рудознатец снова едва не опозорился. Он уже собирался назвать одного из гостей «ваше превосходительство», чтобы извиниться за то, что задел его, сворачивая за поворот коридора, но вовремя услышал, что сиятельного вельможу окликнули «ваше высочество». Оказалось, что это один из принцев Тогарии, который прибыл в Нерлигею с дипломатической миссией. Уже тогда у мужчины зародились очень плохие предчувствия. К ним прибыл принц государства, которое готовилось к вторжению и вторглось бы, если бы Ариана не проиграла в маленькой “победоносной” войне. Война была победоносной только для Нерлигеи. Вернее для Рудостава и Кургуза, поскольку вмешательство монарха не потребовалось. У Арианы был шанс сделать хорошую мину при плохой игре, пошли они впереди войск гонца с объявлением войны. Но гонец встретил отступающие части Арианы ещё под Кремнем. Принести объявление войны в это время означало навлечь на свою страну армию победителя. И тогда не избежать выплаты репараций. Поэтому всё это дело выставили как самоволие отдельных лиц. К тому же, Ктаг и Харрис, главные «назначенные виновные», так удачно пропали в пылу сражений. Ариана отделалась только выплатой небольшой компенсации. Нерлигея имела полное право нанести «ответный визит» соседу. Но угроза от Тогарии потребовала пусть и шаткого, но мира. И вот теперь её принц находится здесь.
Король Нерлигеи Генрих восьмой ещё до официального приёма захотел посмотреть на Воронка. Так что вскоре и он, и его жена, а также Пётр де Рудостав и Гретель предстали перед его величеством. Генрих был толстым. Конечно он не приобрёл шарообразную форму, но грех чревоугодия был написан на его телосложении. Учитывая некоторые особенности, это было неудивительно. Сам король не бывал на полях сражений, оставляя всё это на своих генералов. Короля интересовала политика, особенно внутренняя. Это привело к одному интересному фактору. А именно к полному лишению всех слоёв населения желания свергнуть короля. Если где-то поднимался мятеж, то Генрих слал сперва туда дипломатов, хотя мог запросто отправить армию. Он добился расположения генералов, а те уже добивались любви к себе от армии. Бароны и маркизы чувствовали себя довольно вольготно в своих землях, не считая налогов и орденских проверок. Кроме того король имел право вызвать любого дворянина «на ковёр» и как следует того пропесочить. Более того, если провинция была проблемной, Генрих мог поменять управление. То есть лишить проблемного дворянина родовых земель и передать их безземельному, но более лояльному дворянину. Правда пока это права он не использовал. Благодаря тонко настроенной работе тайной канцелярии была создана ситуация, в которой короля было легко свергнуть, но вот поставить вместо него кого-то другого, было невозможно. Так что Генрих сидел на троне, совершенно не ощущая раскачивания оного, поскольку никому в голову не приходило его раскачивать.